Эдем-2160 - [23]

Но это лишь бытовой уровень проблемы. А есть еще и политический аспект и он куда важнее. Посмотрите, восемь миллиардов китайцев, извините – десять, не имея сдерживающего фактора, просто раздавят мир – наш с вами, наш и наших детей, – Саймон перевел дух и оглядел притихшую аудиторию. – Вы спросите кому это нужно? Кому необходимо дестабилизировать обстановку? Приглядитесь внимательнее и вы увидите нечистых на руку дельцов от политики. Они манипулируют толпой, подбрасывая зажигательные лозунги, порочащие евгенику. Они рождают в массах ненависть к нам – ученым и исследователям. Вы спросите, кто они, но вы итак видите их каждый день на экранах. По крайней мере, большинство из них.

Но и за их спиной находятся кукловоды. Есть силы, жаждущие нарушить стабильность мира в целом, – Саймон прокашлялся и продолжил чуть менее яростно. – Отсюда вытекает вполне оправданная государственная политика насильственного подавления бунтов, вплоть до применения боевого оружия.

По залу пронесся ропот.

— Сэр! Это ваше личное мнение? – где-то в середине зала поднялся взъерошенный студент в белом халате и очках, – вы можете ответить? – добавил он довольно дерзким тоном.

— Я отвечу, – Саймон почувствовал неожиданную злость и отвращение к аудитории. – Как лицо, облеченное властью и представляющее власть, я не имею собственного мнения. Лекция окончена.

Саймон демонстративно захлопнул ноутбук и под недовольный гул вышел в коридор.

До звонка оставалось десять минут.

Проходя мимо деканата, Саймон мстительно замедлил шаг в надежде, что кто-нибудь выйдет поинтересоваться, почему это профессор Мерфи разгуливает в рабочее время по коридору, но никто так и не появился из-за обитой дерматином двери. Это разозлило Саймона еще больше и он поспешил в нижний вестибюль университета.

На улице его поджидала мерзкая поземка, подло залезавшая в штанины до самых колен и теребившая воротник пальто. В довершение ко всем неприятностям дня Саймон поскользнулся и ушиб локоть. Шипя и ругаясь сквозь зубы, он зашел в теплое нутро подземки.

"Похоже, это становится привычкой", подумал Саймон, опять заходя в свой офис в раздраженном состоянии. Лекция никак не шла у него из головы. К раздражению на студентов и погоду теперь примешивалось что-то еще, Саймон не мог разобрать что.

— Мистер Мерфи, к вам посетитель, – раздался голос секретарши из коммутатора.

— Отмените на сегодня все посещения, Магди, – резко сказал Саймон, но тут же спохватился. – Впрочем, господина Штольца оставьте.

— Это он и есть, – в голосе Магди не было ни одной эмоции.

— Тогда дайте мне три минуты и пригласите его.

Саймон быстро привел в порядок рабочий стол и отправил секретарше заказ на пару кофе с сэндвичами.

Немец был приземист и коротко стрижен. Большие плотно прижатые уши в сочетании с массивной фигурой делали его похожим на вышедшего в тираж но еще не потерявшего форму боксера. Пожатие его оказалось твердым как тиски, а манера ведения переговоров смахивала больше на приказы не требующие возражения. Однако Саймону приходилось общаться и не с такими собеседниками, потому они довольно быстро пришли к обоюдному согласию.

Отпустив посетителя, Саймон облегченно вздохнул: Штольц определенно был способен утомить кого угодно.

"Интересно, сколько бы выдержал шеф", Саймон с интересом прикинул возможности Совиньи, но затем снова переключился на Штольца.

"Его рекомендации, конечно, ничто, но вот пожелания самого Гинденбурга... к ним стоит прислушаться. Ничего, для начала устроим этого Вайсса начальником отдела, а если хорошо проявит себя, в свое время повысим. Например, сделаем начальником подсектора, а то и моим заместителем".

Саймон устало потянулся и с сомнением посмотрел на документацию, однако делать было нечего, отчет надо было сдавать послезавтра. Он подвинул к себе ближайшую стопку дисков и пригубил давно остывший кофе. На полировку стола упала коричневая капля. Информация на терминале сменялась с привычной быстротой, но одновременно Саймон успевал подумать и о своем: он вспоминал того студента-заморыша, который дерзил открыто, явно упиваясь произведенным впечатлением. Злость понемногу утихала.

Через полтора часа он все разобрал и потянулся к дискете с планом работ на следующий квартал. В списке имен и номеров, направленных на анализ было не меньше трехсот пунктов и Саймон привычно принялся разбивать перечень на дни и подсектора. Работа была чисто механической и обычно занимала немного времени, но из-за Рождественских каникул деятельность евгенических центров приостанавливалась, и потому в начале первого январского квартала их всех ждал небольшой пик напряженности и авральные смены. Просматривая очередной столбец с фамилиями, Саймон неожиданно остановился: в списке под номером сорок два значилось имя – Айзек Эйнджил Блексмит. Через секунду столбец пополз дальше. Работа продолжилась.

Саймон уже складывал вещи, когда тишину офиса неожиданно разорвал звонок коммутатора. Он собирался проигнорировать вызов, тем более что по расписанию рабочий день его закончился еще пол часа назад, но, бросив взгляд на определитель, увидел, что номер был российский. Это мог быть только один человек – бывший научный руководитель Саймона, профессор Вартанов. Положив шляпу и плащ, Саймон включил экран.