Ёбург - [26]

Горсовет быстро осознал, что он, в общем, ничто. У него нет власти. За власть нужно бороться, а противников много, и они могущественны. Первый враг – КПСС, которая в горсовете имеет своё лобби из коммунистов-ортодоксов. Горком лез в дела горсовета, и депутаты-демократы начали войну. Самым неожиданным ударом по коммунистам оказалось требование оплатить аренду за здание горкома КПСС. Есть квитанция, подтверждающая, что это здание построено на партийные взносы? Нету. Тогда или платите, или не мешайте работать горсовету. Этакая банддемократическая разводка.

А жизнь была мрачноватая, хотя и плясали ламбаду. Магазины пустели, но везде выстраивались очереди. Какие-то странные люди всюду чем-то торговали прямо с рук. Откуда-то появилась наркота. На улицах загремели автоматы братвы. Волей-неволей горсовет вводил всё новые талоны: на мыло и крупу, на масло и колбасу… Городом овладевало предчувствие катастрофы: 24 мая в Свердловске раскупили 90 тонн макарон, хотя обычная норма была 16 тонн.

В июне 1990 года со Свердловска был снят статус «закрытого от въезда иностранцев», но это уже мало радовало – встречать-то гостей нечем. Москва не присылала ни денег на повышение зарплат, ни продовольствия. Город озлобленно гудел. В сентябре горсовет предъявил Москве нервный ультиматум: или давай скорей жратвы, или Свердловск прекратит работать на оборонку.

Горсовет ломал голову, как же ему спасти город. 1 января 1990 года область перешла на хозрасчёт, и горсовет тоже решил перевести город на хозрасчёт. Но для этого требовалось вырвать городскую собственность из лап области, потому что налоги с городского имущества покрывали только 15 % от потребностей города. И горсовет сцепился с областью. Председатель облисполкома Эдуард Россель обрушил на головы горсовета лавину упрёков и проклятий, но всё без толку: горсовет не отступил. (С той первой схватки прошло уже больше 20 лет, и горсовет уже забыт, и город не Свердловск, и Россель – дремлющий лев на вершине скалы, однако борьба города и области продолжается.)

А главным соперником горсовета оказался горисполком: законодательная власть рассорилась с исполнительной. Горисполком возглавлял Юрий Новиков – его назначил ещё прежний горсовет до появления в политике Самарина. Новиков был матёрый партийный волк, сделавший блестящую карьеру и на производстве, на нынешнем заводе «Трансмаш», и в профсоюзах. С горисполкомом срастался могущественный «корпус директоров»: негласный клуб руководителей главных предприятий города, на балансе которых состояла вся социалка.

Депутаты горсовета сами говорили, что исполкомовские бонзы считают их мальчиками на побегушках. А директора в упор не видели депутатов: бывало, что директора обсуждали с жителями своего района какие-либо проблемы и пренебрежительно прогоняли с заседания депутатов этого района.

Горсовету требовалось восстановить уважение к себе, однако в нём самом взбесились противоположные мнения. Часть депутатов объединилась в группу «Сотрудничество» и предлагала попросту сдать позиции исполкому. Другие депутаты потеряли самообладание и здравый смысл: так в Свердловске появилась «демшиза» – оголтелые демократы, требующие немедленно ввести все-все-все либеральные свободы, и плевать, что получится «бессмысленно и беспощадно».

Депутаты орали и ругались друг с другом, бурно обсуждали всё на свете и зачастую забывали о нуждах насущных. В то время на заседания горсовета мог прийти любой желающий прямо с улицы, и однажды на трибуну вдруг выбралась пожилая женщина, размахивающая самодельным транспарантом «Вы превратили сессию в митинг! Нам нужны хлеб, мясо и масло! Вы предаёте народ!». Ушлые журналисты смекнули: если не хватает сюжетика для новостей, то надо поехать в горсовет, сунуть микрофон кому-нибудь покрикливее – и в изобилии посыплются призывы и анафемы, громы и молнии. «Представительская демократия» России в целом и Свердловска в частности ещё не умела отсевать городских сумасшедших.

У горсовета не было реальных ресурсов – ими распоряжался горисполком, поэтому решения горсовета выглядели порой по-дурацки. Например, осенью 1990 года некому оказалось убирать урожай с полей вокруг Свердловска, и горсовет потребовал закрыть все вузы и конторы города, а студентов и работников скопом отправить в борозды. «Что случится, если, например, парикмахерские закрыть на 5–10 дней? – публично рассуждал депутат Карелин. – Думаю, ничего. Ну станут у кого длиннее волосы, и всё». Горисполком только посмеивался, глядя, как горсовет дискредитирует себя в глазах горожан. А горсовет в яростной борьбе с горисполкомом дошёл до белого каления и потребовал от федеральной власти самостоятельности Свердловска как субъекта Федерации! Это даже не Уральская республика, а Свердловск – город-государство, вроде Ватикана.

Противоречия раздирали горсовет, будто неуправляемая цепная реакция – ядерный реактор. А капитан Юрий Самарин стоял у штурвала этого аварийного атомохода. И никто не знал, куда плыть.

Троглодиты начинают

Война банд Трифона и Овчины

В конце 1990 года трудовой советский город Свердловск узнал, что такое гангстерская война: на улицах сражались банды уголовников Трифона и Овчины.