Е. П. Блаватская. История удивительной жизни - [87]

Однажды я поинтересовался у госпожи Блаватской, не могла бы она отправить одному из Братьев письмо, в котором я намеревался изложить свою точку зрения. Едва ли я надеялся на то, что это возможно, помня о привычной неприступности Братьев; но, поскольку она согласилась попробовать, я написал письмо, адресовав его «Неизвестному Брату», и отдал его ей… У меня возникла идея о том, что лучшей проверкой подлинности явлений, какую только можно пожелать, стало бы воспроизведение в Индии в нашем присутствии копии свежего выпуска лондонской ежедневной газеты «Таймс»…

Один или два дня прошли в неведении касаемо судьбы моего письма, но затем госпожа Блаватская сообщила, что я могу рассчитывать на ответ. Впоследствии я узнал, что ей не сразу удалось отыскать Брата, согласного принять письмо[562]. Те из Братьев, к которым она обратилась вначале, отказались брать на себя эту задачу. Наконец её психический телеграф уловил желаемый ответ от одного из Братьев, с которым она довольно долго не связывалась. Он пообещал принять письмо и ответить на него[563].

Этим Братом оказался Учитель К. Х. Вот его ответ:

Именно потому, что испытание с лондонской газетой заставит скептиков замолчать, оно немыслимо… Согласись мы удовлетворить Ваше желание, знаете ли Вы, к каким последствиям привёл бы успех этого предприятия? На каждое нововведение человечества неумолимо надвигается тень, и лишь немногие ощущают её опасность и близость. Что ожидает тех, кто представит этому миру открытие, в которое если и поверят, то ввиду невежества заклеймят связью с тёмными силами, в которые верят и которых боятся две трети населения? Вы говорите – половина Лондона перейдёт на вашу сторону, если удастся предоставить им копию «Пионера» в день публикации. Вынужден сообщить, что, если люди поверят в подлинность этого феномена, Вас убьют скорее, чем Вы успеете обойти Гайд-парк; если же они не поверят, лучшее, что может с Вами приключиться, это потеря репутации и доброго имени в связи с продвижением подобных идей…

К тому же, как наука может надеяться объяснить эти феномены, не обладая доскональным знанием Акаш, их свойств и комбинаций? Мы не сомневаемся в том, что ваши учёные мужи открыты для убеждения; и всё же, сперва факты должны быть им продемонстрированы, стать их собственностью, доказать соответствие их привычным методам исследования, и лишь тогда они будут готовы признать их фактами… Потребуется ещё не одно испытание; причём, каждый последующий феномен должен быть более чудесным, чем предыдущий. Вы заметили, что нельзя требовать от людей верить в то, что они не видели своими глазами. Но хватит ли человеческой жизни на то, чтобы убедить целый мир скептиков?..

В унисон со многими другими Вы обвиняете нас в излишней скрытности. Однако мы знаем кое-что о человеческой природе, наученные многовековым опытом… С предрассудками этого мира следует бороться небольшими шагами, без спешки. Подобно тому, как в почтенной древности был не один Сократ, туманное будущее породит великое множество мучеников… Следует лишь вспомнить о том, что не так давно в Англии преследовали медиумов, а в Южной Америке, России и Испании сжигали на кострах мнимых ведьм и колдунов, чтобы убедиться, что единственное спасение настоящих специалистов в оккультных науках заключается в скептицизме населения: шарлатаны и мошенники – естественные щиты «адептов». Из соображений всеобщей безопасности мы храним в тайне то опасное оружие, которое может быть использовано против нас и которое, как Вам уже было сказано, становится смертоносным в руках злых и эгоистичных людей[564].

В ответном письме Учителю был задан вопрос: «В таком случае, какую же пользу могут принести оккультные науки моим товарищам и мне самому?» Ответ был таким:

Когда местные жители увидят, что англичане и даже некоторые высокопоставленные чиновники в Индии проявляют интерес к науке и философии их предков, они сами охотно примутся за их изучение. И когда им станет ясно, что былые «божественные» феномены были не чудесами, а явлениями науки, их предубеждённость ослабнет. Таким образом, величайшее зло, которое подавляет и замедляет возрождение индийской цивилизации, со временем исчезнет[565].

Помимо населения Индии, благотворное влияние ощутили бы на себе и прогрессивные западные учёные. Поэтому, когда индийский корреспондент «Теософиста» заявил, что способности йогов имеют второстепенное значение, Елена Петровна возразила: «В отношении феноменов – да, безусловно. Но наш индийский брат должен помнить, что Запад не подозревает о существовании таких сил в человеке; а пока он об этом не знает, не может быть и речи об их серьёзных научных исследованиях, особенно в области психологии»[566]. Не менее важно демонстрировать, что оккультные феномены могут и должны осуществляться «без тёмных комнат, духов, медиумов и прочей подобной атрибутики», утверждала она[567].

Кроме того, как Е. П. Блаватская писала профессору Корсону в начале 1875 г., если теософы станут продвигать «догмы, не подтверждённые существенными доказательствами… мы вскоре окажемся в том отчаянном положении, в котором ныне находится конфессиональная церковь». Она продолжила: