Е. П. Блаватская. История удивительной жизни - [164]

С гордыней, тщеславием, претензией на знание она боролась беспощадно, особенно если ученик был многообещающим; острые стрелы её иронии настигали любую фальшь. На других она гневалась, выводя их из состояния летаргии жгучими насмешками; в действительности она сделалась инструментом для подготовки учеников, не задумываясь о том, что они или кто-либо другой о ней подумают, лишь бы это принесло им пользу[973].

Джордж Мид рассказывает о том, как он испытал на себе метод подготовки учеников Е. П. Блаватской: «Она постоянно внушала мне необходимость развивать в себе чувство „правильного порядка вещей“ и бывала безжалостной, если этот закон гармонии оказывался нарушен, не оставляя путей отступления и не слушая оправданий, хотя в действительности, минутой позже она снова становилась ласковым другом и старшим братом, я бы даже сказал, товарищем, каким могла быть лишь одна она»[974].

Если верить записям, Е. П. Блаватская отлучилась с Авеню-роуд, 19 всего один раз, в августе 1890 г., когда отправилась в Ист-Лондон на открытие клуба для проживания низкооплачиваемых работниц. В начале года ей выдали 1000 фунтов, которые она могла потратить по своему усмотрению на благотворительные нужды, предпочтительно для женщин, и она решилась на этот проект. Профессор Недеркот, занимавшийся исследованием этой истории, сообщает:

Когда клуб в середине августа открыл свои двери, [репортёр] «Стар» увидел не тоскливое, отталкивающее помещение с белёными стенами, а скорее частный дом со светлыми, красиво обставленными комнатами; даже кровати в спальнях были отделены друг от друга цветными японскими ширмами. В клубе была библиотека, комната для работы, гостиные… и столовая… Клуб вмещал около дюжины постоялиц и мог обеспечить ещё несколько десятков из них питанием и местом для встреч. К концу декабря миссис Безант объявила, что количество членов клуба перевалило за сто пятьдесят человек, и что заведующая, миссис Китти Ллойд (преданный теософ, разумеется), по горло занята, ежедневно готовя примерно такое количество порций еды… На открытии в августе присутствовало около пятидесяти девушек. Мадам Блаватская достаточно оправилась от своего хронического заболевания, чтобы приехать туда со своими соратниками. Там был чай, пирожные и даже танцы и песни, а кульминационным моментом вечера стали выступления миссис Безант и Герберта Берроуза. Мадам просто сияла от счастья[975].

В преддверии открытия Е. П. Блаватская была глубоко обеспокоена одним из правил Женского клуба и писала Анни Безант:

Мистер Г. Берроуз безапелляционно заявил прошлым вечером, пользуясь своей властью в администрации «Женского клуба», что ни одну девушку не примут в этот клуб в качестве жильца или члена, если она не состоит в профсоюзе. Какое ПРАВО он имел говорить такое?.. Мистер К. предельно ясно сообщил мне устно и письменно о своём пожелании, согласно которому каждая девушка и женщина, которую нищета вынуждает жить на улице, независимо от убеждений (религиозных и политических), класса, рода деятельности и мнения, имеет право просить помощи у клуба и получить её при наличии свободного места и денежных ресурсов. Распоряжение мистера Берроуза противоречит основополагающему принципу ТО, т. е. принципу всеобщего братства, не зависящего от вероисповедания, взглядов, класса, расы или цвета кожи, и стало быть является нетеософским.

Более того: таким образом ТО и все, кто его основал, окажутся в чужой колее; им насильно и неожиданно навяжут определённые и узкие сектантские взгляды теософии и филантропии; мы все будем связаны в глазах публики (поскольку там присутствовали двое редакторов и репортёры) с профсоюзниками, забастовщиками, публичными демонстрациями и тому подобным. И мы, люди ТО и само ТО, дожили до этого дня, и ничто не смогло нас сломать лишь благодаря мудрой политике нашего Общества как организации, которая абсолютно не вмешивается в дела таких политических движений и всегда соблюдает закон… чем не могут похвастаться забастовщики и бунтовщики, какие бы благие цели они ни преследовали[976].

Вера, которая в то время находилась с Е. П. Блаватской в Лондоне, вспоминает:

Во время моего пребывания там у меня было много поводов для волнения, связанных с сестрой. Хотя все, кто там работал, очевидно уважали, любили и ценили её, они все были новыми людьми, ужасно занятыми, и вдобавок ко всему, привычными к спартанскому образу жизни. Никто не знал, как облегчить трудности и неудобства, с которыми она сталкивалась ежедневно, и как обеспечить ей уход и внимание, в которых она отчаянно нуждалась.

Одна лишь графиня Вахтмейстер, которая так хорошо заботилась о ней в Вюрцбурге и привела её в чувство в Остенде, по моему мнению, способна была её спасти. Об этом я не раз говорила сестре. Но с раннего утра до позднего вечера графиня была в офисе в центре города, за несколько миль от неё. Елена Петровна горячо протестовала против моих предложений, убеждая меня, что графиня нужна для работы и не может этой работой пренебрегать. Моя сестра никогда не отличалась эгоизмом. По этой же причине она отослала в Индию тем же летом Бертрама Кейтли – человека, преданного ей так, будто она была его родной матерью. Она утверждала, что в нём нуждались там. И, что ещё важнее, отъезд из Лондона необходим для него самого и положительным образом повлияет на его благополучие.