Дзюсан. Академия-фантом - [98]

Генри постарался сфокусироваться на этом звуке, поймать ускользающую реальность за хвост, потому что уже чувствовал, что в кабинете он больше не один. Он резко вскинул голову и увидел призрачную пару с лицами, сквозь которые просвечивали голые черепа.

Они выходили из полотна. Генри не мог оторвать взгляда от тянущихся к нему костлявых рук, закованных в кандалы, длинные цепи, беззвучно лязгающие звеньями, уходили вглубь картины, как в трясину. Страдание связанных душ, почти физически ощутимое, навалилось на Генри, смяло, обездвижило. Он пытался хватать ртом воздух, но ужас сжимал горло. Призрачные пальцы шевелились так близко, что исходящий от них смертельный холод оставлял на коже тонкий налет инея. Женщина раскрыла рот в истошном вопле, отголосок которого настиг британца сквозь границу жизни и смерти, и вместе с этим криком до него дошло осознание того, кто же перед ним. И это оказалось настолько страшно, что Генри не смог вынести. С позорным вскриком вылетел в коридор, оттолкнул с дороги замешкавшегося Сорату и побежал в свою комнату.

Ужас плескался внутри, Генри было и жарко и холодно одновременно. Он затормозил чисто инстинктивно, когда почувствовал легкое сопротивление воздуха возле своей двери.

– Макалистер-сан! – Юми наполовину возникла в воздухе, как не до конца проявившийся кадр, и испуганно затараторила. – Вы были у Акихико? Зачем?! Зачем вы туда полезли?

Девочка давно не появлялась, и Генри успел забыть покалывающие ощущения в теле от столкновения с ней. Но говорить не смог бы при всем желании, только взглядом намекнул на продолжение.

– Вы не должны были этого делать! Это опасно. – Юми заломила тонкие полупрозрачные ручки. Нахмурилась, закусила губу. Совсем как живая.

– Почему?

Она замерла, точно остекленела.

– Говори, что знаешь, – велел Генри хрипло. – Про Дайске, про похищения детей, про… – он запнулся, – …про его родителей, души которых он навечно приковал к картине.

Юми всхлипнула, и Генри показалось, что она точно заплачет. Но призраки не умеют плакать, даже когда очень хотят.

– Он… Акихико, он… – Девочка прижала ладошки к груди и решилась: – На самом деле он всех нас…

Личико Юми сморщилось, по невесомому телу прошла рябь, и на глазах у Генри призрак исчез.

– Юми? – Макалистер, еще не веря, протянул руку. – Юми? Юми, нет… Черт!

Он бессильно ударил кулаком по двери. Не помогло.

Генри снова не сомкнул глаз до самого утра. Категорическая нехватка нормального сна уже успела сделать его нервным, дерганным и заторможенным. Разглядывая себя в зеркало, мужчина не мог не замечать, какой бледной стала и без того светлая кожа и как болезненно покраснели веки, даже волосы будто бы потускнели. К тому же во время бритья рука дрогнула, и щеку перечеркнула досадная кровоточащая царапина – вроде бы не больно, но увидев кровь на своих пальцах, Генри ощутил тошноту. Оттого и за завтраком кусок в горло не лез.

Столовая, ярко освещенная кружевным солнечным светом, была почти пуста. Ученики в большинстве своем уже разошлись, лишь за несколькими столиками сидела молодежь. Генри устроился в самом дальнем углу и лениво ковырялся вилкой в творожной запеканке, чьи печальные «останки» заполнили собой тарелку вперемешку со свежими ягодами. Мысли метались в голове, но неизменно возвращались к недосказанным словам несчастной Юми. «На самом деле он всех нас…» Что? Под натиском вилки тонкая кожица вишенки лопнула, красный сок брызнул на белоснежную скатерть, и Макалистер вздрогнул, будто только что очнулся.

– Стирать заставлю, – предупредил голос Сораты, а следом и сам повар сел напротив и бросил заинтересованный взгляд в тарелку с растерзанной запеканкой. – Генри, ты гастрономический маньяк. Натуральный извращенец. Чем тебе моя стряпня так не угодила?

Макалистер промокнул пятно салфеткой, но стало только хуже – красная клякса расползлась, сильнее впитываясь в ткань.

– Брось. – Сората махнул рукой и оперся на локти. – Ты плохо выглядишь? Что… Подожди, это из-за вчерашнего? – не дождавшись ответа, он пытливо заглянул ему в лицо. – Что же с тобой там произошло, Генри?

Макалистер скомкал бесполезную салфетку и сжал в кулаке. Рассказать об увиденном было решительно невозможно. Он не хотел… да и не мог. Опустил глаза, моргнул, прогоняя видение тянущейся к нему призрачной руки в кандалах. Отчаянный взгляд Юми. Пережитый страх снова накатил ледяным потоком.

– Генри?

– Ничего. – Он с трудом разжал пальцы, успевшие онеметь от усилия. Оказывается, все это время он стискивал кулак до побелевших костяшек. – Ты, к слову, выглядишь не лучше. Кику плохо справляется с ролью будущей миссис Кимура?

– Ты бы, конечно, справился лучше, – буркнул Сората в ответ. Генри не хотел его обижать, просто не получалось сдерживать раздражение. Раздражение от собственной беспомощности. – Но ты прав кое в чем. Вчера Кику ночевала у меня, и знаешь, мне кажется, с ней что-то происходит. Она… не такая, как обычно.

Генри совершенно не хотелось выслушивать подробности чужой личной жизни, особенно если это была жизнь Сораты, и в ней фигурировала ненавистная медсестра. Пожалуй, чувство, что испытывал к ней Генри, можно было назвать ревностью, если бы вдруг решил его как-то называть.