Джулиан Ассанж: Неавторизованная автобиография - [62]

Несмотря на все перипетии, а может быть, благодаря им мы испытывали явное перевозбуждение. Поэтому было настоящим удовольствием попасть в Беркли, где всегда присутствует желание перемен и любовь к прогрессу, хотя студенты уже не засовывают цветы в стволы орудий. Мне вспомнилось детство, проведенное в теплой атмосфере негромкого протеста, и я чувствовал, что здесь у нас есть благодарная аудитория – не заложники чьих-то интересов, а свободные люди. Вместе со мной приехали Биргитта и Гэвин Макфадьен из Центра журналистских расследований, и мы рассказывали о ситуации, сложившейся со свободой прессы. Вскоре после этого мы отправились на Форум мира в Осло, где я почувствовал, что наша видеозапись привнесла бодрящее чувство ясности. Перед показом я сказал: «Наша цель – справедливая цивилизация, и наше послание – это прозрачность». Учитывая огонь, который мы уже приняли на себя и который нам придется принять позже, я понимал, что важно подчеркнуть нашу приверженность делу вне всякой идеологии: «Мы не левые и не правые», – и это было действительно так. Должно быть, на обеих сторонах спектра моя фраза вызвала стенания, но мы не вписываемся в старые категории и никогда не чувствовали желания искать признания у той или иной партии. История учит нас, что укрывательство и жестокость всегда расцветали в условиях идеологических интересов, будь то Китай, Россия или Ливия, Франция, Британия или Америка. Но представители некоторых из этих стран просто не могли поверить, что они тоже могут стать предметом тщательной проверки. Когда-нибудь мы поймем, почему они чувствовали себя застрахованными от юридических расследований.

Я больше не ездил в Америку. Мне ясно дали понять, что Пентагон пытается установить мое местонахождение, и мне пришлось отменить несколько выступлений в Штатах. Возможно, такое отношение ко мне возникло в результате узкого и параноидального представления о деятельности WikiLeaks. Но затем, 26 мая 2010 года, по подозрению в сливе секретной информации был арестован рядовой Брэдли Мэннинг, служивший в Ираке. Наша схема прикрытия информаторов, изобретенная еще много лет назад в Австралии, гарантировала, что невозможно узнать, был ли Мэннинг в действительности источником какой-либо из наших публикаций. Наши серверы не хранят таких данных, и даже я не могу их получить. Но мне было очевидно одно: если он действительно предоставил такую информацию, то он настоящий герой демократии, поборник справедливости, который внес свой вклад в спасение человеческих жизней. В ту ночь я засыпал с надеждой, что свободный мир проявит к нему доброту.

12. Вся редакторская рать

Тщеславие газетчика – как духи шлюхи, которыми она отбивает свой мерзкий запах. Я говорю это как редактор, восхищающийся тем, на что журналисты способны. Но я не смог бы рассказать в этой книге об истинном положении дел, если не был бы свидетелем, и порой весьма обиженным, того, как опытные журналисты из англоязычного мира влюблялись в WikiLeaks, потом нападали на нас исподтишка, даже не моргнув глазом, а затем оправдывали свои поступки статьями и книгами, которые наверняка выставляли их в смешном виде даже в их собственных глазах. Я не таю на них злобы, скорее скорблю, наблюдая, сколь отчаянно они пытаются сохранить хоть какое-то достоинство и как скоропалительно отказываются от своих принципов.

Любой сторонник правого дела, как и я, ценит газету Guardian. Порой мне хочется сравнивать ее с маяком, особенно с тех пор, как она укрепила свое присутствие в Интернете. После событий 11 сентября 2001 года Guardian была единственной правдивой газетой, доступной в Америке. Я всегда восхищался ее стремлением разглядеть мир, а не себя в этом мире. Это редкость, которую не следует принимать как данность. Guardian объявляла охоту на коррумпированных политиков и рассказывала об ужасах войны с таким упорством, которое не забудется даже после той прискорбной продажности, что они проявили в моем деле. Guardian – это, по сути, двенадцать разгневанных мужчин, которые ведут себя столь же достойно и нравственно, сколь (иногда) эгоистично и отвратительно. Это вовсе не секрет, и я всегда радовался тому, чего они добивались в удачные дни. Они казались мне естественными союзниками, но, как заметил Шекспир, нет в природе ничего, что сравнится со свирепыми помыслами союзника.

Когда в 2010 году мы с Guardian стали партнерами по публикации афганских военных архивов, поднялся ужасный шум и гвалт, однако мы сотрудничали и прежде – в 2007 году, когда я предоставил им секретные факты о коррумпированном режиме Даниэля Арапа Мои в Кении. Эта история стала темой нескольких номеров в конце августа и начале сентября 2007 года, и заметки в Guardian произвели огромный эффект в Найроби, где газеты вдруг получили возможность писать о том, что уже давно происходило у них под носом. После ареста рядового Мэннинга стало очевидно, что американские власти будут исходить из априорного утверждения связи между ним и WikiLeaks даже при отсутствии доказательств, но слежку они за мной при этом установили. Я понял, что небезопасно возвращаться в Австралию, куда я планировал поехать. Честно говоря, приоритетом для меня была даже не личная безопасность – я уже тогда понимал, что спецслужбы всегда будут преследовать меня и рано или поздно так или иначе я попадусь в их ловушку. Меня беспокоила работа WikiLeaks, на которой мы все сосредоточились, подготавливая ряд масштабных публикаций, и я опасался, что мы окажемся в ситуации «публикуй или исчезни». На случай, если мы не сможем продолжать работу, я с самого начала разработал механизм мгновенной публикации всего секретного архива. Но хотелось бы этого избежать и выкладывать документы с особой тщательностью, поскольку каждая информация – а были накоплены гигантские запасы – заслуживала своего скрупулезного исследования и отдельной публикации.