Джули & Джулия. Готовим счастье по рецепту - [60]

Наш любимец бывший мэр Рудольф Джулиани как-то сказал, что цивилизация никогда не достигнет прогресса, если некому будет оттирать дерьмо со стен. Интересное мнение, но при всем уважении я с ним не соглашусь. Вершина цивилизации — это когда в кране есть вода. Когда после восьмидесятичетырехчасового отсутствия в восемь часов тридцать минут утра во вторник в наш кран вернулась вода, мы с Эриком вновь почувствовали себя людьми. Мы позвонили на работу, наврали, что заболели, а потом под горячим душем долго отогревались — и не только.

Что до «стервозного риса», я в конце концов перестала его готовить, так и не придя к определенному выводу насчет его достоинств. Но и покупать рисоварку я не побежала. Не то чтобы я имела что-то против рисоварок… просто мне не хотелось тащиться в Чайна-таун. Слишком много у меня дурных ассоциаций, связанных с этим местом. Короче говоря, по рисовому вопросу я как Швейцария — буду сохранять нейтралитет и довольствоваться отваренным рисом из пакетика.

Изабель улетела в Англию, чтобы целую неделю заниматься животным сексом с британским панк-рокером, которого до этого в глаза не видела, а я задумалась о ее странной теории «рисового зазеркалья». И кажется, начала понимать, что она имела в виду. В мире есть обстоятельства, которые разделяют людей, и они оказываются как будто в разных вселенных. Это как с японской рисоваркой — начинаешь ей пользоваться и вроде как отрезаешь себе пути назад. Возникает некий незримый барьер, который отделяет то, что было до того, от того, что было после. Вот и мы с Изабель до недавнего времени тоже были по одну сторону барьера — не в «рисовом зазеркалье», а в другом. Потом она пустилась на поиски новой жизни и то ли ненароком, то ли с полной решимостью пересекла невидимую черту. Когда я несколько дней сидела без воды, продрогшая и измотанная бесконечной готовкой, я злилась на Эрика и, оглядываясь на Изабель, понимала, что готова последовать за ней. Но потом наступило утро, включили воду, и мы с мужем занялись любовью. Занавес опустился, и мы с Изабель навсегда осталась по разные стороны. Может, это она и имела в виду под «зазеркальем»?

А может, я просто слишком много переживаю по пустякам.

~~~

Предупреждение

Не пытайтесь приготовить десерт, для которого требуется печенье «дамские пальчики», если у вас нет печенья превосходного качества. Оно должно быть сухим, нежным, не слишком мягким и не ломким. «Дамские пальчики» низкого качества — а, к сожалению, именно такие обычно продаются в булочных — опошляют десерт, который мог бы получиться изысканным.

«Искусство французской кухни, том 1»

ПРОПАДИ ВСЕ ПРОПАДОМ — что еще я могу сказать?

ЗАЧЕМ МЫ ВООБЩЕ ПОШЛИ НА ЭТО?

Письмо Джулии Чайлд Симоне Бек,

14 июля 1958 года

ДЕНЬ 221, РЕЦЕПТ 330 Сладкий вкус неудачи

— Пора кончать с Проектом. Так больше нельзя.

Я смотрела на пол, заляпанный ошметками цветной капусты и водяного кресса. На пластмассовую мельничку, развалившуюся в моих руках, на мелкие куски, упавшие на мои замызганные колени. Подняла взгляд на мужа и посмотрела в его темные суровые глаза.

— Ты… правда так думаешь?

Проекту конец.

Мне показалось, что никогда в жизни я не слышала слов, прекрасней этих. Все началось замечательно, насколько замечательно может начаться воскресенье, когда надо тащиться на работу и заниматься вводом данных. Представьте себе, что вы идете на выборы. И вам предстоит выбрать: да или нет двенадцатой поправке или же проголосовать за демократов, либертарианцев или самого черта лысого. Но в будке для голосования нет ни бюллетеня, ни компьютера, зато там лежит веселенькая блестящая брошюрка с крупными буквами на обложке «Мы хотим узнать ваше мнение!». Вы раскрываете брошюрку, а внутри перечень вопросов, цель которых — выяснить ваше мнение по различным темам: о целесообразности архитектурных проектов, о философской подоплеке дизайна памятников, о социальных последствиях всевозможных экономических инициатив. И под каждым вопросом — линованные строчки, которые вы заполняете по своему усмотрению синей шариковой ручкой с нашим логотипом, которая остается вам на память.

Неплохо, не правда ли? Можно почувствовать свою причастность к демократическому процессу. Может даже показаться, что твое мнение действительно имеет какое-то значение.

Ну что ж. А теперь представьте, что дальше происходит со всеми вашими высказываниями. Кто-то мучительно расшифровывает ваш отвратительный почерк и букву за буквой впечатывает (прошу заметить — не сканирует!) в гигантскую компьютерную программу. И делают это молодые женщины, труд которых мало оплачивается. А вот мальчики, недавние выпускники престижных университетов, не любят вводить данные, так же как и раздавать салфетки и утешать незнакомых людей. И таких брошюр тридцать тысяч. Плюс наш сервер постоянно виснет, а по выходным в офисе отключено отопление, и хочется устроить что-то вроде второго пожара на фабрике «Трайангл»[41].

Утешает одно — не я изобретала эту программу, призванную обрабатывать бесценные рекомендации типа: «Пусть выстроят пять башен и раскрасят их в разные цвета — белый, черный, коричневый, желтый и красный в память о людях разных рас, погибших при теракте» или «Все это дерьмо собачье и никому на хрен НЕ НУЖНО!!!» После обработки аналитические данные раздавали участникам собрания совета директоров.