Джули & Джулия. Готовим счастье по рецепту - [32]

(На ужин я собиралась приготовить пот-о-фо[21], поэтому мяса нужно было много.) Чего здесь не было, так это кускового сахара, который был нужен мне для баварского крема. Наверняка в тысяча девятьсот шестьдесят первом году кусковой сахар продавался на каждом углу. В наше время в основном продается сахарный песок в пакетиках, или сахарная пудра, которая навевает воспоминания о сцене из фильма «С девяти до пяти», в которой Лили Томлин решила, что по чистой случайности отравила Дэбни Коулмана[22]. Такой фильм может надоумить секретаршу из правительственной организации неизвестно на что! Впрочем, речь не об этом. Просто жаль, что кусковой сахар мало где продается. Эти аккуратные беленькие кубики такие симпатичные! В детстве на Рождество мы с Хитклифом оставляли на кофейном столике печенье для Санты и сахар для его оленей, выстраивая из него маленькие сахарные иглу. А что теперь оставлять оленям — пакетики с низкокалорийным сахарозаменителем?

В «Астории» на Тридцать шестой улице нужного сахара не оказалось, хотя там мне удалось купить картошку и свеклу для салата а-ля д’Аржансон — я о них чуть не забыла, так как внесла их в список покупок на оборотную сторону листка. И я поехала в «Пафмарк»[23]. Раньше я никогда не была в «Пафмарке» и, поверьте, больше туда ни ногой. Не очень-то и надо. В «Пафмарке», пройдя через раздвижные двери, попадаешь в огромный пустой коридор, лишенный всяких признаков жизни и пищи. Так и ждешь, что в любой момент из-за угла промарширует холеный ариец и со своим «Ja, ja, пожалуйста» заведет незнамо куда. Коридор привел меня не в газовую камеру, а в ослепительно-белый торговый зал супермаркета размером со стадион, где я наконец с трудом отыскала свои сахарные кубики и где с ужасом наблюдала, как почтенное семейство толкало две тележки, груженные кока-колой и сырными чипсами, а какой-то старик покупал три дюжины брикетов сухой лапши и четыре пакета апельсинового сока без мякоти.

Хорошо, что мой «фордик» был на ходу. После всей этой беготни одни только маневры с сумками на лестнице вокруг шатающегося дивана едва не довели меня до нервного срыва, а если бы я еще тащила все это на себе через весь город, то наверняка вышибла бы Эрику мозги замороженной свиной лопаткой.

Когда я вернулась с набитыми сумками, он пребывал в полном раздрае.

— Дорогая, тебе помочь? — простонал он, заслышав мое пыхтение.

— Заткнись и лежи, спи.

— Я скоро встану, обещаю.

— Мне все равно.

По дороге домой у меня вдруг возникли сомнения по поводу свекольно-картофельного салата. Запихнув мясо в холодильник, я обратилась к «Искусству французской кухни», и мои опасения подтвердились: картофель и свекла должны были «полежать рядом по меньшей мере двенадцать часов, а лучше сутки».

На застывание баварского крема требовалось «не менее 3–4 часов, а желательно целая ночь».

К приготовлению пот-о-фо следовало приступить «за 5 часов до подачи».

Часы показывали десять тридцать — значит, я уже отставала от графика. Обычное дело, но я каждый раз расстраиваюсь как впервые.

В молодости Сэм Пепис закатывал званые обеды — он любил поесть и любил произвести впечатление на людей, поэтому вечеринки сами собой получались удачными. Разумеется, сам он готовкой не занимался — на что ему жена и служанка? В крайнем случае можно было сбегать за угол и купить пирогов с мясом, устриц или чего-нибудь еще. Кроме того, в Англии эпохи Реставрации такой проблемы, как кулинарное фиаско, попросту не существовало. Жизнь была сложна — сами понимаете, тут тебе и чума, и операции по удалению камней без анестезии да еще периодические государственные перевороты. Сходить с ума из-за кулинарных изысков людям было некогда. Сэму не приходилось заморачиваться низкоуглеводными диетами, состоянием сердечно-сосудистой системы своего отца или новой модой соседа, решившего стать веганом. Кур в те времена не пичкали антибиотиками. О коровьем бешенстве и не слыхали. Не мучился Сэм и философскими вопросами: «Креветки с сыром — не слишком ли банально для секретаря Корабельного ведомства?» А если и мучился, то не упомянул об этом, хотя о триппере, который он заполучил от буфетчицы, упомянуть не забыл.

Что ж, если Сэм не постеснялся написать даже о таком, то и мне не стыдно написать о паре кулинарных фиаско.

А произошло вот что: мне позвонил репортер из «Христианского альманаха» (из всех журналов меня выбрал именно этот!) и предложил совершенно безумную затею — чтобы я приготовила мясо по-бургундски для редактора книги «Искусство французской кухни».

Лгать ни к чему — когда я взялась за этот блог, я, безусловно, мечтала о богатстве и славе, хоть пришествие их было и маловероятно. Ведь как-никак в Интернете я была у всех на виду. Но, как все мы с грустью осознаем лет примерно в одиннадцать, такие мечты в реальной жизни не сбываются. К тому же приравнивать свои жалкие попытки к творению Джулии Чайлд было сродни святотатству. Возможно, некоторые христиане, пишущие блоги, и считают, что их читает Иисус, но я не смела даже подумать о том, что Джулия или кто-нибудь из ее круга читает мои заметки.

Итак, Джудит Джонс решила явиться ко мне на ужин. Сама Джудит Джонс — та, что разглядела в Джулии талант, а в ее рукописи — книгу о французской кухне, которой предстояло войти в историю. Та, благодаря которой мир узнал о Джулии Чайлд.