Джульетта без имени - [13]

— Извини, брат, придется тебя потревожить, — сталкер подтянул под себя руки и уперся в пол по бокам своего неподвижного пленника, пытаясь приподнять лежащую сверху кучу бумаги. Это ему слегка удалось, некоторая часть груза с шорохом ссыпалась со спины, и стало немного полегче.

Сталкер, желая выяснить, жива ли его добыча, еще немного повозился, расстегнул стеганую денимовую безрукавку, надетую мутантом поверх не по размеру мешковатого и вытянутого, но даже на вид еще теплого свитера, и приник ухом к его груди, чтобы послушать, бьется ли у крысюка сердце.

Сердце билось, правда, как-то неровно и суматошно. Сталкер вдруг ощутил под своей щекой что-то плотное и упругое, словно маленький набитый мешочек. Восток в первый момент даже не понял, что это. К тому же, темнота и противогаз мешали провести, так сказать, идентификацию. Сталкер провел рукой по телу крысюка.

Ах вот оно что. Свитер его пленника как-то странно топорщился на груди, словно за пазухой у него что-то лежало.

— Интересно, чего такого этот парень напихал в карманы? —вслух подумал Восток, продолжая на ощупь изучать лежащего крысюка. — На противогазный фильтр не похоже — нет у него противогаза, на оружие тоже... Может, бронежилет? Да нет, слишком мягкий, тоже не то. Что же это такое?..

И вдруг до сталкера дошло!

— Бог мой! — пробормотал он, чувствуя под противогазом, как краска приливает к лицу. — Да это же... Да... вот видели бы парни со станции, как я тут... Померли бы со смеху!

Ситуация и правда складывалась довольно двусмысленная, если не сказать пикантная. То, что сталкер принял за часть одежды или принадлежность снаряжения, оказалось в буквальном смысле принадлежностью самого крысюка. Точнее — крысюхи.

— А может быть, крысихи? — продолжил по привычке рассуждать сам с собой Восток. — Или крысяры? Кто их знает, как они у себя женский пол называют?

Он бы еще поразмышлял какое-то время над сложной этимологией терминов, указывающих на гендерную принадлежность homo-rattus sapiens, если бы лежащая под ним представительница этих самых homo-rattus не пришла в этот момент в себя. Причем, реакция ее, как машинально отметил про себя сталкер, в этот момент оказалась вполне типичной для представительницы прекрасной половины любых sapiens — хоть homo, хоть rattus, — вдруг обнаружившей, что на ней лежит некий совершенно незнакомый мужик и самым бесцеремонным образом изучает на ощупь ее грудь!

— И долго ты еще собираешься меня лапать?! — прошипела она, уставившись ему в лицо сердитыми, сплошь черными, без белков, глазами.

Такого, что ни говори, естественного вопроса, заданного при, мягко говоря, несколько неестественных обстоятельствах, Восток ожидал менее всего.

— Так ты... ты что... ЖЕНЩИНА?!.. — невпопад брякнул он, все еще занятый своим открытием и совершенно забыв, что рука его по-прежнему лежит на округлом мягком холмике под застиранным свитером.

Крыся сперва недоуменно воззрилась на нахала, потом возмущенно — на его руку, а потом ответила, со всей ядовитостью, на которую была в тот момент способна (а способна она была в такие вот критические моменты на о-очень многое!):

— Нет, блин!!! Мужик!!! Двухметровый амбал в перьях! Оцеола — вождь семинолов!..

Она возмущенно задергалась, пытаясь выползти из-под него, а потом нетерпеливо и довольно скандально взвыла:

— Да слезь же ты с меня, наконец, чудовище!!! И лапы свои убери!.. Разлегся тут... Совсем мужики охамели!..

— Ой!.. — спохватился Восток.

Отдернув руку, как от раскаленного железа, он нашелся только пробормотать в крайнем смущении:

— Да я ничего такого... Просто...

И добавил, вообще уже ни к селу ни к городу:

— А на меня тут шкаф упал... Случайно...

— «Случайно»! — голос Крыси в этот момент представлял довольно агрессивную смесь сарказма и сварливости. — У вас всегда все случайно падает! Только почему-то вы при этом «случайно» норовите нас завалить!

— У кого это «у вас»? — поинтересовался Восток. Недавнее смущение улетучивалось, сменяемое иным ощущением. Сталкера уже начала слегка раздражать эта склочная крысиха, да еще к тому же, похоже, с непомерным комплексом эмансипации.

— «У вас» — это у вас! У мужиков, вот у кого! — Крыся снова предприняла безуспешную попытку вылезти и снова нервно взвыла: — Да слезь же с меня!

Ей было страшно, очень страшно — все-таки она попалась в плен не кому-то, а человеку, да еще и человеческому мужчине! А когда Крыся чего-то или кого-то боялась — она всегда становилась довольно ядовитой и скандальной особой. Потому что никоим образом не желала показывать своего страха.

— Вот только не надо обобщать! — пропыхтел Восток, именно это — то есть сползти с нее — и пытающийся в данный момент сделать. — И вообще...

Наконец ему удалось приподнять собой кучу книг и обломков стеллажа, и Крыся, извернувшись, выскользнула из-под сталкера и оказалась на свободе. Она тут же отскочила на безопасное расстояние и теперь следила за каждым движением опасного соседа расширенными настороженными глазами.

— И вообще, — продолжил Восток, с пыхтением выбираясь следом, — нечего было тут носиться, как угорелая крыса, и лягаться во все стороны, тогда бы и стеллаж не упал!