Джубал Сэкетт - [40]

Мы убили трех воинов и понимали, что коунджерос, злобные, воинственные, конечно, не позволят, чтобы их соплеменники остались неотомщенными.

Мы сняли шкуру сначала с самца, потом с самки. Для еды взяли от самца только язык, но у самки вырезали лучшие куски мяса.

Взвалив тяжелую ношу на плечи, отправились в путь, повернув в сторону от реки на юго-запад, по направлению к горам.

Мы медленно плелись по холмистой, временами труднопроходимой местности. Нам то и дело приходилось пересекать небольшие речки, ручьи. Шкура самца, которую нес я, представляла собой не только тяжелую, но и безобразную ношу.

Несколько раз мы останавливались и оборачивались. Возможность погони зависела от того, насколько далеко был лагерь отряда и окажутся ли там другие воины, когда уцелевшие коунджерос доберутся туда. Горы, к которым мы шли, находились от нас в нескольких часах ходьбы. То место, где река вытекала из каньона, осталось далеко к северу.

Выскобленные и вычищенные шкуры намного легче, но у нас не осталось времени на их обработку. Перед нами вздымался крутой хребет, а к северу от него располагалось несколько изрезанных горных вершин. Мы направлялись к просвету между двумя из них. Пройдя, наверное, около пяти миль, оказались на берегу каменистой реки. Напившись, стали изучать округу.

Как далеко пришлось коунджерос идти за помощью? К этому времени они, вероятно, уже добрались до своего лагеря.

— А что, если у них есть лошади?

Кеокотаа уставился на меня:

— Лошади?

— Они могли захватить их у испанцев. — Я указал рукой на юг. — Там живут испанцы.

Мы слышали о них от индейцев, Кеокотаа тоже. Чероки рассказывали об испанцах, живущих за Далекими Землями.

— Если у них есть лошади, то они скоро будут здесь, -заметил я, думая о том, сколько бы мы выиграли, будь у нас хотя бы одна лошадь. Мы смогли бы погрузить на нее шкуры. Бог не обошел меня силой, но шкура бизона — вещь не из легких.

Следующий привал мы устроили в небольшом ущелье, пробитом в скалах рекой, под нависшим утесом. Кеокотаа вышел, чтобы по возможности замаскировать наше убежище, а я стал варить мясо на маленьком костре.

Мы поели, часок поспали, а затем, когда взошла луна, снова направились к горам. На рассвете они уже начали просматриваться, но были еще далеко. Кеокотаа шел впереди меня.

Нам приходилось часто останавливаться, чтобы отдохнуть, и во время каждой такой остановки мы изучали окружавшую нас местность. Коунджерос пока не появлялись.

— Может, они дальше, чем мы думаем, — предположил Кеокотаа. — Может, им идти далеко-далеко!

Наверное, так оно и было. Группа, напавшая на нас, могла быть воюющим или охотничьим отрядом, ушедшим за много миль от своего лагеря.

Мы видели антилоп, но бизоны больше не встречались. Несколько раз попадались волки, привлеченные запахом кровавых бизоньих шкур, которые мы несли. К тому времени, как солнце поднялось высоко, мы вышли на едва заметную звериную тропу, спускавшуюся с гор, и двинулись по ней.

Добравшись до небольшой плоской возвышенности, мы нашли впадину, где развели костер из сухих веток, не дающих дыма. И, расстелив на плоском, ровном месте шкуры бизонов, начали утомительную работу по выскабливанию их, очистке остатков мяса. Место, на котором мы работали, располагалось за поросшим кустарником утесом, поэтому увидеть нас было невозможно.

Нашему взору открывалась обширная страна, которую видели немногие белые люди и не так уж много индейцев, за исключением немногочисленных племен, живущих в этих краях. До нас доходили слухи, что индейцы живут и в горах, но так ли это на самом деле, никто не знал.

— Апачи! — заметил Кеокотаа. — Много племен! Все плохие!

— Все?

Он пожал плечами. Свой народ он считал Народом с большой буквы, а всех других именовал чужаками. К некоторым он относился терпимо, но большинство находил совершенно бесполезными людьми. Наш отец проявлял терпимость ко всем, и мы, мальчики, воспитывались в таком же духе, принимая всех людей такими, какие они есть, и не полагались ни на кого до тех пор, пока наши знакомые не доказывали, что на них можно положиться.

Мы усиленно потрудились, выскабливая шкуры, а потом сварили бизоньего мяса, поели и внимательно осмотрели равнины, окружавшие нас. Что нужно высматривать, мы знали. Движение заметить нетрудно, но индейцы обычно умеют скрываться и ходят совсем близко. Поэтому нас интересовали те места, где можно спрятаться.

Много раз, глядя прямо на равнину, мы краем глаза засекали какое-то движение — видели волка, койота, а один раз — огромного неуклюжего медведя. Он промелькнул в полумиле от нас.

Индейцы как сквозь землю провалились.

Потом я продолжал скоблить шкуры, а Кеокотаа спал. Расположившись лицом к равнине, я работал и держал в ноле зрения всю территорию, лежавшую передо мной, стараясь, чтобы мои движения, когда я поднимал голову и опускал ее, не были строго периодичными. Ведь часто человек в подобной ситуации поднимает и опускает голову через определенное время, и приближающийся враг может вычислить эти интервалы и вовремя затаиться.

Надо найти Ичакоми. Она где-то здесь, в горах. Я дал слово Ни'кване и не собирался отступать от своего обещания.