Джованна I. Пути провидения - [18]

Покои юных принцесс были украшены в том же стиле и цвете, но для их отделки был использован шёлк высочайшего качества.

* * *

Сразу же после рождения Джованна была передана заботам женщины по имени Филиппа. Та была родом из Катании, местечка в Сицилии, и, будучи женой сицилийского рыбака, работала прачкой. Королева Виоланта Арагонская, сопровождавшая своего мужа Роберта в экспедиции против Сицилии, взяла Филиппу в качестве няни для своего сына Карла. Эта девушка отличалась красотой, грацией и умом, она быстро освоилась с нравами королевского двора, а благодаря преданности и нежной любви к мальчику покорила сердце Виоланты, которая стала помогать ей в продвижении на службе.

У сенешаля короля, Раймонда де Шабанна, в то время был любимый мавр, который служил на кухне и помогал по дому. За хорошую службу он крестил усердного слугу, дал ему христианское имя Раймонд и даровал свободу. Вскоре после своей отставки сенешаль порекомендовал Роберту взять вместо себя Раймонда, который вскоре завоевал такое же доверие короля, как Филиппа у Виоланты. Это была типичная практика Анжуйской династии – члены этой семьи не смотрели на родословную приближённых. Король по этому поводу даже сказал, что предпочитает хорошие и спелые фрукты в простой вазе, чем гнилые – в золотой. Так что Роберт высоко ценил преданность и вознаграждал своих подданных за верность. По этому поводу папа Паскаль II как-то сказал: «Мы всегда слегка склоняемся, когда поднимаем людей с земли».

Когда же муж Филиппы умер, король и королева объединили двух своих любимцев в браке. По просьбе Виоланты Раймонд был посвящён в рыцари и проявил себя на полях сражений так же хорошо, как до этого на кухне, приобретя богатство и почести.

Шли годы. Виоланта тяжело заболела и, лёжа на смертном одре, попросила мужа не оставлять Филиппу и позаботиться о ней.

Когда Роберт женился на принцессе из дома Арагона, благочестивой и добродетельной королеве Санче, он представил жене Филиппу, которая стала близкой и для неё. Когда же воспитанник сицилийки, герцог Калабрии, взял в жёны Екатерину Австрийскую, она была назначена первой леди в спальных покоях, а затем, после смерти Екатерины, стала незаменимой помощницей для Марии Валуа, второй жены Карла. Филиппа сопровождала Марию и во Флоренцию, будучи в той же высокой должности.

Привязанность к этой женщине со стороны стольких королевских особ была обусловлена многими факторами, в том числе её «волшебными снадобьями» – она прекрасно разбиралась в косметике и великолепно готовила.

* * *

К сожалению, здоровье Марии Валуа всё ухудшалось: едва родив дочь, которая появилась на свет через несколько месяцев после смерти Карла и была названа в её честь, и пережив своего мужа всего на три года, герцогиня рассталась с земной жизнью, перейдя в жизнь вечную в 1332 году.

Смерть родителей стала первым из несчастий Джованны. Увы, пути Господни неисповедимы… Отмечу лишь, что эпикурейцы отрицали провидение, как и само существование души. По правде сказать, я бы на их месте тоже отрицал.

Герцогиня Мария перед смертью разделила шестьдесят тысяч ливров и свои владения в Неаполе между девочками, но почти все наряды и украшения оставила старшей. После её смерти Санча, королева Майорки и вторая жена короля Роберта, взяла опекунство над Марией и Джованной.

Великодушная Санча обожала детей и вместе с Робертом с радостью возилась с ними, играла, рассказывала поучительные и забавные сказки. Маленькие ангелочки стали утехой всего двора, поэтому оба ребёнка, несмотря на то, что были сиротами, росли в необыкновенной любви и ласке. Принцессы любили сидеть в ночных рубашках на смятой постели Санчи, до подбородка натягивая на себя тёплые покрывала и хихикая над её смешными историями. Роберт в эти минуты заглядывал в спальню, с напускным гневом цыкая на них, а Санча прикрывала сестричек одеялом, будто их и нет в комнате. Джованна и Мария лежали, притаившись, как мышата, и зажмурившись, уверенные, что никто не знает об их присутствии. Роберт подбегал к постели, откидывал одеяло и начинал щекотать их, осыпая поцелуями, отчего девочки визжали от восторга.

– Когда я вижу наших сладчайших детей, мне кажется, я понимаю, как должны выглядеть ангелы. Правда, Санча? – спрашивал король жену. Но иногда по его вздохам и взглядам можно было догадаться, что к его ласкам примешивается и горькое сожаление от того, что ни Карла, ни Марии нет рядом. Можно было лишь уповать на то, что они наблюдают за дочерьми с небес. Так что дети уравновешивали печаль и горе отца.

– Ах, Роберт, государь мой, как же я их люблю! Бог подарил нам малышек за наши страдания. Посмотри же на них, какие они чудесные! – говорила Санча и, смеясь, целовала обеих. – Ты же моё чудо, да? Нет, ты моё чудо!

И королева вновь заливалась счастливым смехом, по очереди тиская каждую, и искренне считала эти минуты лучшими в своей жизни.

Санча стала мудрой наставницей для Джованны, оказывая большое влияние на свою приёмную дочь. Она никогда не занималась ни политикой, ни государственными делами, но была очень набожной и доброй женщиной, воспитывающей в Джованне и Марии благочестие и нравственность. Умная и образованная, она часами занималась с детьми, приучая их к поэзии, истории, живописи. Её постоянные заботы, внимание, доброта и поистине родительская нежность вызывали у сестёр ответные чувства, так что они считали её своей матерью.