Джордж Оруэлл (Эрик Блэр): Жизнь, труд, время - [3]

.

Отметим во имя справедливости, что здесь хотя бы названы были два наиболее выдающихся произведения писателя, а его самого отнесли к «мелкобуржуазным» авторам, что все же было в глазах коммунистических боссов чуть лучше, чем, скажем, «идеолог империализма». Кроме того, здесь упоминался термин «тоталитаризм», что, действительно, было главным в характеристике романа Оруэлла. Правда, о тоталитаризме было сказано с отрицательным подтекстом (разумеется, по поводу не тоталитаризма, а самого Оруэлла!), но все же было сказано.

Лишь изредка имя Оруэлла появлялось в советской прессе. Буквально сенсацией прозвучало появление в «Литературной газете» статьи, в заголовке которой была названа его фамилия^{17. Хотя автор подчеркивал антисоветскую направленность творчества этого писателя (относительно последних его творений он был недалек от истины), по крайней мере к Оруэллу привлекалось внимание массы образованных и ищущих правды читателей, были названы его произведения, причем без истерического осуждения, хотя и с отрицательными коннотациями.}

Центральная советская печать просто не могла не прореагировать на «год Оруэлла» - 1984 г., то есть то время, в котором развертывается действие его последнего романа. Статьи были кисло-сладкие, в духе того, что значилось в энциклопедическом словаре 1982 года. В «Известиях» выступил весьма плодовитый, хотя и крайне поверхностный М. Стуруа, который, однако, хорошо знал, что можно писать и что нельзя, и всю свою долгую жизнь исправно занимался выполнением воли своего начальства и переписыванием чужих мыслей (правда, не слов), продолжая этот свой труд до дней нынешних в нью-йоркской русскоязычной прессе. О том, что собой представляла позиция Стуруа, достаточно четкое представление дает лишь одна цитата об Оруэлле:

«Ренегат социализма, превратившийся из попутчика прогресса в лазутчика реакции, замыслил свой роман в жанре социально-политической утопии как карикатуру на наш строй на примере лейбористской Англии, “переродившейся” в “коммунистическую”. Но история сыграла - не могла не сыграть - злую шутку и с автором романа, и с его апологетами. Каждый год от 1949-го до 1984-го все явственнее, все убедительнее показывал, что Оруэлл, сам того не желая, сам того не ведая (впрочем, последнее можно и оспорить), нарисовал не карикатуру на социализм и коммунизм, а вполне реалистическую картину современного капитализма-империализма. То, в чем упражнялась изощренная фантазия Оруэлла, стало явью западного мира, и в первую очередь Соединенных Штатов Америки - подлинного, а не вымышленного “центра зла наших дней”»^18.

Вслед за ним в том же духе откликнулась «Литературная газета». Автор публикации изобразил Оруэлла неким отшельником, никогда не знавшим, что такое социализм и страны социализма, «писавшим на заброшенной ферме острова Юра (Джура)... питавшим свою фантазию... современной ему английской действительностью. По многим причинам он ошибочно отождествлял ее с социализмом»^19.

Сходные интонации звучали в книге А. Эфирова, в которой неоднократно упоминался Оруэлл^{20. Эфиров совершил, подобно Стуруа, явно цирковой трюк, попытавшись превратить подлинного антикоммуниста и антисоветчика Оруэлла в «союзника» коммунистической власти, впрочем, на этапе, когда она близилась к своей кончине. Он писал даже, что Оруэлла «не следует превращать в противника, это скорее наш союзник в борьбе с империализмом»21.}

В 1986 году появился вполне достоверный и, главное, сочувственный обзор западной литературы об Оруэлле, подготовленный В. Чаликовой и Л. Лисюткиной, опубликованный в малотиражном издании максимально идеологически выдержанной серии^{22. Обратив внимание на массив западной литературы об Оруэлле, авторы обзора приглашали к объективному взгляду на творчество писателя. Перед этим, в 1985 году, в Академии общественных наук при ЦК КПСС, где начинали зарождаться истоки будущего «нового мышления», была защищена кандидатская диссертация В. М. Недошивина, в которой, несмотря на ее сугубо «партийный» заголовок, были высказаны некоторые объективные и довольно точные суждения о творчестве Оруэлла, лишенные коммунистической предвзятости23. (Вскоре, когда развернется перестройка, а затем рухнет Советский Союз, Недошивин выступит с несколькими комментариями к творчеству Оруэлла, в частности к его последнему роману, неглубокими по существу и с фактическими ошибками, но явно сочувственными к творчеству писателя24.)}

Произведения Оруэлла стали широко издаваться на русском языке с конца 80-х годов, и ныне его «Скотный двор» и последний роман многократно опубликованы большими тиражами. Наряду с ними читатель получил возможность ознакомиться с другими романами, великолепными эссе, литературоведческими статьями и критическими обзорами. Что же касается изучения жизни и творчества писателя, то оно в русскоязычной литературе остается на самом зачаточном уровне. Отдельные издания о нем ограничены двумя небольшими книгами - одной чисто литературоведческой, принадлежащей В. Г. Мосиной, и другой - отчасти литературоведческой, отчасти социологической, написанной А. Н. Алексеевым