Джордж Лукас. Путь Джедая - [151]
«Убийства на радио» вышли в кинотеатрах в октябре 1984-го и провалились: посещаемость упала на ошеломительные 78 % во вторую неделю проката, фильм смог отбить только 1,3 миллиона долларов из бюджета в 15 миллионов. Рецензии были уничижительными: большинство критиковали слишком быстрый темп и злоупотребление фарсовыми элементами, хотя и то и другое Лукас сделал намеренно. Он отмахивался от критики. «Фильм получился почти таким, как я его представлял, или даже лучше», – дерзко отвечал он репортерам[1295]. «Мне нравятся мои фильмы, и меня всегда удивляет, если они приносят успех или, наоборот, проваливаются. Но “Убийства на радио” мы сняли дешево, и при этом многое для себя открыли»[1296].
В частности, Лукас узнал, что теперь на компьютере можно создать убедительный мир: декорации можно дополнить или выстроить с нуля, можно вставить фон, даже небо можно затемнить. «Мне кажется, мы достигли того уровня, когда мы в буквальном смысле способны создавать реальность, – сказал Лукас, – что, собственно, мы всегда и старались делать»[1297].
Так будут еще «Звездные войны»? На этот раз у Лукаса был точный ответ: «Я собираюсь скоро начать работу над сценариями»[1298].
11. Цифровая вселенная. 1994–1999
Во вторник, 1 ноября 1994 года, Джордж Лукас начал день как обычно: спустился на кухню своего дома в Сан-Ансельмо – те, кто помнил, все еще называли его Паркхаузом или Парк-Уэйем, – чтобы позавтракать со своими детьми. Он не выспался, провел на ногах почти всю ночь, ухаживая за простудившейся Амандой, и утро наступило слишком быстро. Лукас всегда считал отцовство главным своим достижением, а в 2015 году даже пожелал, чтобы его эпитафией стала фраза «Я был замечательным папой»[1299]. Утро с детьми перед школой было самым любимым временем дня Лукаса: он дурачился, закидывал кого-нибудь из ребятишек на плечо или шутливо спорил о расписании уроков. После завтрака он, как обычно, отвез Аманду и шестилетнюю Кэти в школу, но на этот раз не поехал на ранчо, а вернулся домой в Паркхауз, поднялся по лестнице в свой кабинет, сел за стол и приготовился писать сценарий для следующего фильма по «Звездным войнам».
Лукас знал, что дело серьезное; до того, как написать хотя бы слово, он нашел время на видеоинтервью, во время которого излучал невозмутимую уверенность и готовность решать сложную задачу. «Все готово, – сказал он журналисту и откинулся в кресле. – Теперь мне только нужна идея». Лукасу исполнилось пятьдесят, но его предпочтения в одежде мало изменились за прошедшие три десятилетия: сегодня он был в джинсах, кроссовках и расстегнутой у ворота рубашке в зелено-голубую клетку. Его борода совсем поседела. Густые волосы, которыми он всегда гордился, теперь уже с сильной проседью, он зачесал назад в привычный «помпадур». Голос по-прежнему был высокий, но в глазах появился новый огонь, особенно яркий, когда разговор зашел о писательской работе («она требует большой сосредоточенности») в своих надеждах на то, что благодаря цифровым технологиям наконец можно воссоздать на экране любой придуманный им мир. «Я не хотел возвращаться к этой истории и сочинять сценарий еще одного фильма, пока не существовало технологий, которые помогли бы мне рассказать историю именно так, как надо, – объяснил он позднее. – Я хочу исследовать созданный мною мир полностью, до пределов. Так что я ждал, когда, наконец, появятся подходящие для этого инструменты»[1300].
Но технологии не помогают написать сценарий. Здесь все осталось почти так, как и прежде: Лукас писал синопсис от руки на линованной тетрадной бумаге, как в 1972 году. Садясь за стол в том ноябре, он планировал написать сразу три фильма – амбициозная цель, особенно для того, кому написание сценария доставляет такие муки. Но он решил подойти к безумной затее организованно: «Я потрачу год на сценарий, год на подготовку и год на съемки. А потом сниму все три фильма сразу». Единственное, чего он точно не планировал, так это режиссировать их – сказал, что «разберется с этим вопросом во время подготовительного периода»[1301]. Он не собирался садиться в режиссерское кресло; каким бы сложным ни было сочинение сценария, больше всего он теперь ненавидел режиссуру – в основном потому, что пришлось бы надолго уезжать от детей.
Коппола всегда с теплотой называл Лукаса «матерью-одиночкой», но это звание Лукас носил с гордостью. «Никем я не восхищаюсь больше, чем матерями-одиночками, – говорил он «Нью-Йорк таймс». – Они настоящие героини»[1302]. В своей компании Лукас внедрил практику поддержки семей, и журнал «Уоркин Мазер» в 1994 году даже назвал Лукаса «Защитником семьи»: этот титул дают генеральным директорам, которые следят, чтобы на рабочем месте внимательно относились к нуждам работающих родителей. В том же журнале «Лукасфильм» признали одной из лучших компаний для работающих матерей, упомянули два детских сада на ранчо, гибкий рабочий график и другие прогрессивные методы – сотрудникам предоставлялся оплачиваемый отпуск по уходу за больными членами семьи, а также страховые полисы для партнеров и иждивенцев. «Мы поняли, что качество жизни – актив более ценный, чем высокие зарплаты, – сказал Лукас. – [Мы] просто делаем то, что все должны делать». И не забыл напомнить, что он сам – одинокий отец троих детей. «Думаю, меня тоже можно считать работающей матерью», – добавил он к очевидному удовольствию Копполы
