Джордж Лукас. Путь Джедая - [149]
«Я хочу поблагодарить членов Академии и Совет попечителей за эту огромную честь не только от себя, но и от лица тысяч талантливых мужчин и женщин, роботов и инопланетян, и всех остальных, с кем я был счастлив разделить творческий опыт в последние несколько лет. Фильмы не появляются в изоляции; это всегда результат работы многих людей. И лишь благодаря труду, очень тяжелому труду множества актеров, писателей, режиссеров, продюсеров, изобретательных техников, тысяч помощников всех мастей и киномехаников я сейчас стою на сцене и принимаю эту награду. Я очень-очень благодарен всем им»[1282].
Премия – тяжелый бюст Тальберга на деревянном основании – стала единственной наградой Академии, которую получил Лукас. («Я слишком популярен, – ворчал Лукас в 2015 году. – Они не дают “Оскар” за популярные фильмы»[1283].) Тем не менее Премия Тальберга была заслуженной данью уважения Лукасу. Представляя Лукаса тем вечером, Спилберг – который сам получил Премию Тальберга в 1987 году и наконец выиграл «Оскар» за лучшую режиссуру в 1994-м за «Список Шиндлера» – отметил, что Лукас «изменил изображение и звучание не только своих фильмов, но и фильмов всех остальных»[1284].
К 1992 году это было совершенно верно. Даг Норби, понимая, что «Лукасфильм» больше не может полагаться на продажу товаров по «Звездным войнам», объединил все самые прибыльные подразделения компании – THX, ILM, «Лукасфильм Геймз» и несколько других – в новое подразделение под названием «ЛукасАртс Энтертейнмент Компани». И именно «ЛукасАртс» по-настоящему меняла внешний вид и звучание всех кинофильмов. Звуковая система THX быстро становилась золотым стандартном звучания – и не только в кинотеатрах. Компании по продаже электронного оборудования вроде «Текникс» начали выпускать домашние версии таких систем, и теперь у каждого владельца домашнего кинотеатра была возможность смотреть видеокассеты со звуком, сотрясающим оконные стекла. «Это просто желание представить фильм, каким его задумывали создатели по видеоряду, звучанию и эмоциям», – объяснил Лукас[1285].
Но настоящий прорыв происходил в ILM, которая, казалось, выпускала один революционный спецэффект за другим, год за годом. В 1989-м ILM создала трансформирующуюся водную псевдоподию – извивающийся столб воды, который мог имитировать человеческое лицо, – для фильма Джеймса Кэмерона «Бездна»: этот невероятный спецэффект, по сути, выиграл «Оскар» сам по себе. Однако конкуренция нарастала; все больше и больше компаний открывали свои мастерские спецэффектов, и их часто возглавляли бывшие сотрудники ILM, как, например, «Босс Филмз» (Boss Films) Ричарда Эдлунда. В условиях такой конкуренции управляющий Стив Росс решил, что ILM сама по себе должна стать брендом, и считал, что это удалось в «Терминаторе 2», для которого мастерская полностью на компьютере сделала Терминатора из трансформирующейся жидкости. «Мне кажется, людям будет не менее интересно посмотреть фильм от ILM, чем фильм с Арнольдом Шварценеггером», – сказал тогда Росс[1286]. И он был прав: на церемонии вручения премии «Оскар» 1992 года – той же, где Лукас получил Премию Тальберга, – фильмы ILM взяли все три номинации в категории лучших визуальных спецэффектов, и «Терминатор 2» обошел «Капитана Крюка» и «Обратную тягу».
А потом вышел «Парк Юрского периода».
Заполучив права на бестселлер Майкла Крайтона о не самом удачном парке аттракционов с динозаврами, Спилберг начал размышлять, как убедительнее показать динозавров на экране. Изначально он просил ILM обдумать сочетание кукольной анимации, мультипликации и аниматроники, поскольку сомневался, что компьютерная графика (CGI) продвинулась вперед настолько, чтобы быть убедительной. Но Деннис Мюрен, руководитель направления спецэффектов в ILM, пообещал, что все получится. «Докажи», – потребовал Спилберг[1287].
День, когда это случилось, навсегда остался в памяти Лукаса. «Мы проводили тестовый показ для Стивена. Когда мы вывели [динозавров] на экраны, у всех на глазах выступили слезы, – вспоминал Лукас. – Это было похоже на исторический момент вроде изобретения лампы накаливания или первого телефонного звонка. Был преодолен важный барьер, и стало ясно, что все уже не будет так, как прежде»[1288]. Своими убедительно живыми динозаврами Мюрен и его команда фундаментально изменили роль компьютера в спецэффектах. Это был уже не просто один из инструментов, а главный инструмент. Спилберг смотрел, широко раскрыв глаза от изумления. «Мы видели, как на наших глазах создается будущее», – сказал он[1289]. Мюрен тоже восхищался, но воспринял происходящее более вдумчиво. «Я не знаю, где предел всего этого, – сказал Мюрен. – Я к тому, насколько правдоподобным должно быть правдоподобное?»[1290]
Когда Лукас поднимался на сцену, чтобы принять Премию Тальберга, оркестр в Павильоне Чендлер разразился основной темой из «В поисках утраченного ковчега», а не маршем из «Звездных войн» – признак падения репутации трилогии к началу девяностых. Прошло почти десять лет с «Возвращения джедая», и, хотя Лукаса постоянно спрашивали, будет ли продолжение, к оригинальным фильмам начали относиться – если их вообще вспоминали, – с теплой ностальгией, обычно предназначенной для таких кинолент, как «Волшебник страны Оз», «Унесенные ветром» или даже «Американские граффити»: прекрасные фильмы с верными поклонниками, но без значительного влияния на современную популярную культуру. «Звездные войны» превратились из яркого ощущения в приятное, но далекое воспоминание.
