Джордж Харрисон - [25]

Наиболее активное участие в этих действах принимали рокеры, одетые в кожаные куртки и джинсы, байкерские ботинки и майки. Иногда так одевались и девушки, но чаще они приходили в ярких юбках, туфлях на шпильках и с высокими круглыми прическами.

По сравнению с тем, что творилось в «Keiserkeller», вечера в Виррале представлялись именинами викария. Стоило кому–нибудь затеять драку, на него тут же наваливались до дюжины официантов и вышибал. Иногда сам Кошмидер, вооруженный эбонитовой дубинкой, выскакивал из своего офиса и бросался в хаос опрокинутых столов и разбитой посуды. В назидание остальным истекавшего кровью хулигана поднимали высоко вверх и выносили на улицу. Однажды из «Тор Теп» вышел пошатываясь человек с торчавшим из шеи крюком, каким пользуются портовые грузчики. Более традиционные средства поддержания мира — налитые свинцом дубинки, ножи с выкидными лезвиями, пистолеты и даже автоматы по 350 дойчмарок — можно было купить в одном из магазинов Рипербан с незатейливым названием «Armoury» («Оружие»).

Юный Джордж чувствовал себя не очень уютно в подобной атмосфере. Однако благосостояние Beatles зависело от их положения «среди всех этих гангстеров». Предводители мафиозных кланов и более или менее состоятельные дамы, считая для себя унизительным танцевать среди рокеров, стучали по крышкам столов в такт барабанам Пита. Восхищение новой группой Бруно воплощалось в коробках с бутылками и подносами с блюдами, которые посылались музыкантам, дабы они подкрепились во время выступления или же в качестве предварительной оплаты за исполнение номеров на заказ.

Играя по семь раз любимую песню какого–нибудь последователя Аль Капоне, Beatles не забывали прикладываться к бутылке шампанского. Благодаря почтению со стороны криминальных авторитетов им обеспечивалась защита в пределах сферы влияния этих поклонников.

Кошмидер неофициально освободил Джорджа от необходимости соблюдать закон о комендантском часе, запрещавшем лицам, не достигшим 18 лет, посещать клубы Рипербан после полуночи. Выйдя однажды вечером в зал «Keiserkeller», Бруно заметил взметнувшийся над девичьими головами плакат с надписью «Я люблю Джорджа». При этом девушки кричали, требуя, чтобы «das liebschen Kind» («милый мальчик») пел ведущий вокал. Леннон иногда делал Джорджу знак рукой, и тот старательно подпевал ему с просветленным лицом в «I Forgot To Remember To Forget» Пресли или «Your True Love» Карла Перкинса, едва не касаясь губами микрофона.

Еще больший ажиотаж вызывал Пит Бест, сосредоточенно, ни на кого не глядя трудившийся за своей ударной установкой. Он воздерживался от прелудина, не особенно злоупотреблял алкоголем и ночным эскападам предпочитал здоровый сон, в результате чего стоял несколько особняком по отношению к другим членам группы. Его веселье на сцене и за ее пределами носило скорее вынужденный, нежели естественный характер. Впоследствии они вспоминали, что он вел продолжительные беседы со своими коллегами–барабанщиками — Джеффом Уоллингтоном из Deny Wilkie And The Seniors и Ринго Старром из Rory Storm And The Hurricanes, группы, заменившей их в «Keiserkeller».

Джордж поначалу относился к Ринго с безразличием и даже антипатией — «неприятный тип с серыми волосами», как он отзывался о нем в ту пору, — но спустя 20 лет в одной из его песен прозвучат такие слова: «Ты не любишь кого–то и ничего не хочешь слушать, а потом он может стать твоим другом». Ринго едва ли был виноват в том, что его группе, только что прибывшей из Англии, положили более высокую зарплату, чем Beatles. Узнав об этом, Джон тут же попросил Рори одолжить ему разницу на покупку новой гитары.

Beatles гораздо лучше ладили с группой Сторма, нежели с высокомерными Seniors, и когда Аллан Уильямс профинансировал запись Лу Уолтерсом нескольких номеров в крошечной студии за центральным вокзалом Гамбурга, Джордж, Джон и Пол с радостью согласились ему помочь. Уолтерс, позаимствовавший у Бадди Холли его эстетику, пел в равной мере хорошо и басом, и фальцетом. В работе над кавер–версией «Summertime» ему аккомпанировали Ринго Старр и трое из Beatles (Пол играл на басе).

К тому времени сцена «Keiserkeller», скрипевшая еще в эпоху Jets, совсем расшаталась. Две группы договорились окончательно доломать ее и тем самым вынудить Бруно соорудить новую. Энергично топая и прыгая во время выступлений, Rory Storm And The Hurricanes в скором времени сумели осуществить этот замысел, но дело кончилось тем, что Кошмидер вычел из их зарплаты расходы на ремонт сломанной сцены. Он начал поглядывать на этих вновь прибывших англичан с подозрением. Будучи не в силах воспрепятствовать тому, что Beatles с уважением относятся к Тони Шеридану, он не мог допустить, чтобы предатели из «Тор Теп» оскверняли «Keiserkeller» своим присутствием. Двое членов Jets, переодевшись матросами и наклеив фальшивые усы, пробрались туда и уселись за столик прямо перед сценой, однако их довольно быстро опознали и вынесли вон за руки и за ноги. Beatles наблюдали за этой процедурой со сцены, и Леннон, следуя своей природной склонности к черному юмору, церемонно представил музыкантов на чудовищном немецком.