Джордано Бруно - [21]
Допущение, что вселенная не имеет границ, представлялось абсурдным. Иные миры? Кощунство! Против этого восстает все: не только общепринятые мнения, традиции, школьная наука, проповеди вероучителей, свидетельства библии, господствующие взгляды ученых, но, кажется, весь человеческий опыт, здравый смысл, сами чувства. Можно ли чувствами воспринять бесконечность? Джордано знает: чтобы подняться к вершинам обобщения и постигать высшие истины, надо иногда отказываться от обманчивых показаний чувств и полагаться на разум.
Учение Коперника многие вопросы оставляло без ответа. Восхищаясь его научным подвигом, Бруно испытывал чувство неудовлетворенности. Жаль, что он не воспользовался своими редкими дарованиями, чтобы еще шире осмыслить мир! Почему он не отказался от сферы неподвижных звезд? О эта сфера! Будь она восьмой или какой угодно, эта последняя сфера, ограничивающая вселенную, застилает умственный взор и как бы ставит предел познанию! Предел познанию? Даже те, кто свято верит в существование этой сферы, мысленно выходят за нее, когда невольно задаются вопросом: а что же по ту сторону кристальных небес? Пустота? Ничто? Представление о бесконечном противоречит человеческому рассудку. Бруно отбрасывает это возражение. Как будто представление о конечном применительно ко вселенной согласуется с разумом!
Какую бы небесную твердь ни придумывали сторонники учения об ограниченности вселенной, они не в состоянии убить мысль о бесконечности. Довод о том, что так естественней представлять себе вселенную, ложен: такое представление только все запутывает. За внешней стороной любой сферы должно что-то быть: даже если это пустота, она не отрицает бесконечности. Там нет ни тела, ни пустоты? Может быть, там обитает божество? Невелико почтение к богу, если его заставляют заполнять собою пустоту!
Бруно самым тщательным образом изучал аргументацию философов, которые были убеждены в ограниченности вселенной. Среди них особое место занимал Аристотель. Джордано подолгу раздумывал над каждым из его доводов. Даже то, что ему сразу казалось ошибочным, проверял многократно и основательно. Аргументы, которые исключали бы возможность существования беспредельной вселенной, рушились один за другим.
Коперник не сделал многих выводов, которые вытекали из его собственной теории. Ряд вопросов он намеренно оставил открытыми. Но там, где остановился Коперник, не остановился Бруно.
Ноланец шагнул в бесконечность.
В зрелые годы Бруно неоднократно вспоминал о том духовном переломе, который предшествовал рождению его основных философских взглядов, рождению ноланской философии. Он сравнивал себя со, слепцом, который внезапно прозрел.
Вопрос о соотношении телесного и духовного, материи и формы, стоил ему многих мук. Его не удовлетворяли ни Платон, ни Аристотель. Он страстно увлекался древними атомистами. Демокрит был его кумиром, он восторгался Лукрецием. Одно время он думал, будто формы лишь не что иное, как случайные расположения материи. Только случайные? Не ошибаются ли люди, принижающие значение формы? Но правы ли те, кто приписывает материи только пассивную роль субстрата?
Бернардино Телезио — рассудительнейший человек! — учил полагаться на опыт и верить чувствам. Но могут ли они помочь, когда речь идет о том, чего не воспримешь чувствами, — о первооснове всего сущего или о бесконечности? Когда отказывают чувства, разум и воля ведут человека вперед по пути познания. Джордано вспоминал, как явилось ощущение внутренней гармонии и свободы, словно сбросил он оковы смятенных чувств. Теперь капитан трубил не напрасно — солдаты спешили под его знамена.
Озарение пришло внезапно. Долгие годы изучения философии, сотни прочитанных книг, пересмотр глубоких и трудных теорий, мучительные раздумья о сути вещей… И вдруг, точно в мгновение, исчезли мешавшие его взору преграды. Раньше он смотрел на мир, словно сквозь щели, теперь стены рухнули и перед его глазами открылся весь горизонт: он постиг то, что ему никак не давалось. Впервые он увидел вселенную в ее целостности и единстве.
У древних философов нашел он мысль, что все сущее имеет одну и ту же первооснову. Анаксагор провозглашал: «Все во всем». Атомисты научили Бруно понимать жизнь как вечное движение атомов. Гераклит учил видеть мир как нечто постоянно изменяющееся. А Парменид, напротив, утверждал, что надо различать в сущем неизменное «единое. Дух придает материи форму? Или материя обретает ее случайно? Выбраться из тупика разноречивых суждений помог Николай Кузанский. Его мысли о единстве вселенной и совладении противоположностей оказали на Бруно очень сильное влияние.
Прав, конечно, Кузанец, учащий находить в противоположностях единство! Покорная или сопротивляющаяся материя? Активная и неумолимо властная форма? Повелевающая материя? Случайная форма? Но ведь природа не знает ни материи, существующей без формы, ни формы, лишенной материи. В природе есть только одно, одно-единственное — материя с присущим ей жизненным началом. В этой первооснове всего формальное и материальное не различаются, в ней заложено все. Это одно-единое есть абсолютная возможность и действительность. Только оно — истинная сущность всего бытия — вечно и неизменно. Все в мире непрерывно меняется. На смену одним формам материи приходят другие, однако первооснова, «единое», монада, никогда не уничтожается и существует вечно.
Первая четверть XVI столетия — одна из самых напряженных и полных драматизма страниц истории Германии.В подготовке решительных выступлений против церкви и феодалов первостепенную роль играл Томас Мюнцер. Он призывал сокрушить угнетателей и установить народную власть. О героической жизни Мюнцера, мужественного и непреклонного человека рассказывает эта книга.
Книга рассказывает об ученом, поэте и борце за освобождение Италии Томмазо Кампанелле. Выступая против схоластики, он еще в юности привлек к себе внимание инквизиторов. У него выкрадывают рукописи, несколько раз его арестовывают, подолгу держат в темницах. Побег из тюрьмы заканчивается неудачей.Выйдя на свободу, Кампанелла готовит в Калабрии восстание против испанцев. Он мечтает провозгласить республику, где не будет частной собственности, и все люди заживут общиной. Изменники выдают его планы властям. И снова тюрьма. Искалеченный пыткой Томмазо, тайком от надзирателей, пишет "Город Солнца".
Настоящая биография написана на основании изучения всех сохранившихся до наших дней материалов, касающихся жизни Галилея, — его огромной переписки, его сочинений, документов инквизиции и заметок, относящихся к истории его научных открытий и частной жизни. Они опубликованы в двадцатитомном персональном издании Галилея.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Джон Нейхардт (1881–1973) — американский поэт и писатель, автор множества книг о коренных жителях Америки — индейцах.В 1930 году Нейхардт встретился с шаманом по имени Черный Лось. Черный Лось, будучи уже почти слепым, все же согласился подробно рассказать об удивительных визионерских эпизодах, которые преобразили его жизнь.Нейхардт был белым человеком, но ему повезло: индейцы сиу-оглала приняли его в свое племя и согласились, чтобы он стал своего рода посредником, передающим видения Черного Лося другим народам.
Аннотация от автораЭто только кажется, что на работе мы одни, а дома совершенно другие. То, чем мы занимаемся целыми днями — меняет нас кардинально, и самое страшное — незаметно.Работа в «желтой» прессе — не исключение. Сначала ты привыкаешь к цинизму и пошлости, потом они начинают выгрызать душу и мозг. И сколько бы ты не оправдывал себя тем что это бизнес, и ты просто зарабатываешь деньги, — все вранье и обман. Только чтобы понять это — тоже нужны и время, и мужество.Моя книжка — об этом. Пять лет руководить самой скандальной в стране газетой было интересно, но и страшно: на моих глазах некоторые коллеги превращались в неопознанных зверушек, и даже монстров, но большинство не выдерживали — уходили.
Эта книга воссоздает образ великого патриота России, выдающегося полководца, политика и общественного деятеля Михаила Дмитриевича Скобелева. На основе многолетнего изучения документов, исторической литературы автор выстраивает свою оригинальную концепцию личности легендарного «белого генерала».Научно достоверная по информации и в то же время лишенная «ученой» сухости изложения, книга В.Масальского станет прекрасным подарком всем, кто хочет знать историю своего Отечества.
В книге рассказывается о героических боевых делах матросов, старшин и офицеров экипажей советских подводных лодок, их дерзком, решительном и искусном использовании торпедного и минного оружия против немецко-фашистских кораблей и судов на Севере, Балтийском и Черном морях в годы Великой Отечественной войны. Сборник составляют фрагменты из книг выдающихся советских подводников — командиров подводных лодок Героев Советского Союза Грешилова М. В., Иосселиани Я. К., Старикова В. Г., Травкина И. В., Фисановича И.
Встретив незнакомый термин или желая детально разобраться в сути дела, обращайтесь за разъяснениями в сетевую энциклопедию токарного дела.Б.Ф. Данилов, «Рабочие умельцы»Б.Ф. Данилов, «Алмазы и люди».
Судьба Рембрандта трагична: художник умер в нищете, потеряв всех своих близких, работы его при жизни не ценились, ученики оставили своего учителя. Но тяжкие испытания не сломили Рембрандта, сила духа его была столь велика, что он мог посмеяться и над своими горестями, и над самой смертью. Он, говоривший в своих картинах о свете, знал, откуда исходит истинный Свет. Автор этой биографии, Пьер Декарг, журналист и культуролог, широко известен в мире искусства. Его перу принадлежат книги о Хальсе, Вермеере, Анри Руссо, Гойе, Пикассо.
Эта книга — наиболее полный свод исторических сведений, связанных с жизнью и деятельностью пророка Мухаммада. Жизнеописание Пророка Мухаммада (сира) является третьим по степени важности (после Корана и хадисов) источником ислама. Книга предназначена для изучающих ислам, верующих мусульман, а также для широкого круга читателей.
Сергея Есенина любят так, как, наверное, никакого другого поэта в мире. Причём всего сразу — и стихи, и его самого как человека. Но если взглянуть на его жизнь и творчество чуть внимательнее, то сразу возникают жёсткие и непримиримые вопросы. Есенин — советский поэт или антисоветский? Христианский поэт или богоборец? Поэт для приблатнённой публики и томных девушек или новатор, воздействующий на мировую поэзию и поныне? Крестьянский поэт или имажинист? Кого он считал главным соперником в поэзии и почему? С кем по-настоящему дружил? Каковы его отношения с большевистскими вождями? Сколько у него детей и от скольких жён? Кого из своих женщин он по-настоящему любил, наконец? Пил ли он или это придумали завистники? А если пил — то кто его спаивал? За что на него заводили уголовные дела? Хулиган ли он был, как сам о себе писал, или жертва обстоятельств? Чем он занимался те полтора года, пока жил за пределами Советской России? И, наконец, самоубийство или убийство? Книга даёт ответы не только на все перечисленные вопросы, но и на множество иных.
Жизнь Алексея Толстого была прежде всего романом. Романом с литературой, с эмиграцией, с властью и, конечно, романом с женщинами. Аристократ по крови, аристократ по жизни, оставшийся графом и в сталинской России, Толстой был актером, сыгравшим не одну, а множество ролей: поэта-символиста, писателя-реалиста, яростного антисоветчика, национал-большевика, патриота, космополита, эгоиста, заботливого мужа, гедониста и эпикурейца, влюбленного в жизнь и ненавидящего смерть. В его судьбе были взлеты и падения, литературные скандалы, пощечины, подлоги, дуэли, заговоры и разоблачения, в ней переплелись свобода и сервилизм, щедрость и жадность, гостеприимство и спесь, аморальность и великодушие.