Джон Кеннеди. Рыжий принц Америки - [54]

Уж больно он необычен. Слишком молод. Слишком смел. Слишком хорош собой. Ну и… католик. Словом — рискованный кандидат. И все это знают. Но он зрел, умел и намерен добиться всего, чего хочет. Так что — за Кеннеди!

3

На Першинг-сквер Кеннеди не въехал, а влетел.

Суббота. 9 июля. Калифорнийское лето. Кортеж роскошных кабриолетов. В его машине все сидят задом наперед — лицом к шефу. И только охрана глядит вперед-назад, направо-налево…

Kennedy, Kennedy, Kennedy, Kennedy, Kennedy for me! — вопят барышни. Будто принц прискакал на белом лихом коне. Боже, какая фигура! (Он часто носит корсет, чтоб не болела спина.) Загорелый, ну прямо инструктор по горным лыжам, плаванию или серфингу. (Такой цвет кожи — результат болезни Эдисона, но об этом не знает никто.) И улыбка. О! Эта улыбка… Она «сияет за полета ярдов» — показалось Мейлеру. И не ему одному.

Выходя из машины, Джек салютует толпе. Она отвечает веселым ревом. К подъезду отеля «Билтмор» полиция расчищает проход. Но он, улыбаясь, идет «в народ». Он жмет руки. Обменивается с кем-то парой слов. Хлопает кого-то по спине. Ему отвечают смехом. И это — тоже политика. Та ее часть, что творится на людях. Прелюдия к той, что свершается далеко от их глаз.

Кеннеди предстоит решить три задачи.

Обеспечить себе большинство голосов делегатов. И так обойти главных соперников, Джонсона и Стивенсона, чтобы не допустить ни второго тура, ни «тупика», который может привести к включению в процесс компромиссной фигуры. Это — раз.

Два: в случае успеха, определить на роль вице-президента человека, способного усилить тандем. Список есть. Имени — пока нет.

И три: добившись выдвижения, сокрушить соперника-республиканца. Все.

Решать первую задачу он и приехал в Калифорнию. И знал, как будет это делать. Со второй нужно было обождать: определиться с фамилией напарника можно и на съезде, и после. Ну, а до решения третьей задачи нужно было победить здесь — в Лос-Анджелесе. Впрочем, ее решение, а с ним и его будущее, зависело, главным образом, не от него, а от миллионов американцев.

Девиц с хвостатыми прическами, адвокатов в галстуках-бабочках, продавцов хот-догов, операторов MGM и всех, кому он, улыбаясь, жал руки, шагая к трону принцессы Америки.

И, казалось, шагнув с Першинг-сквер в отель «Билтмор», он прошел его насквозь и вступил в зал заседаний, в гомон толпы, в мир внимательных и рассеянных взглядов, воздушных шаров и плакатов с именами соперников.

А с ним и его люди — Бобби и его команда, что разместилась в штабе на восьмом этаже «Билтмора». Связь, радушие, кофе, сигары и многое другое мог найти ступивший на его гостеприимный порог делегат. Но в дальние комнаты гостя не пускали. Посторонним вход воспрещен. Там делают будущее.

Телефон и радио соединили офисы с членами команды и активом в зале заседаний.

Еще до съезда пресс-служба выпускала несколько пресс-релизов в день. СМИ получали информацию о новых видных сторонниках Джека: Терри Сэнфорде — губернаторе Северной Каролины; Орвилле Фримэне — губернаторе Миннесоты, делегации Нью-Джерси… Десятки сторонников из Массачусетса и друзей со всех концов страны были готовы дни напролет говорить с членами каждой делегации, докладывать об их настроениях и намерениях.

Но главное — следить за ходом голосования.

4

Штаб располагал картотекой делегатов. В особом зале «для дорогих гостей» стайка фигуристых блондинок порхала вокруг них, щебеча и предлагая бесплатный кофе, а попутно — крутя кино про Джека. Число дорогих гостей росло с каждым часом.

— Думаю, — Кеннеди выдержал паузу, — мы возьмем номинацию…

Журналисты застрочили в блокнотах. Фотокорры защелкали затворами.

— Но, — продолжил Джек, — не на блюдечке с голубой каемочкой. Так не бывает.

Он знал, что когда-то Чэмп Кларк и Билл Макаду прибыли на съезды, уверенные в победе. И «пролетели». Тогда для этого требовалось «взять» две трети голосов делегатов. Не измени Рузвельт это правило, и Джек не видал бы выдвижения как своих ушей. Но теперь шансы были.

Судя по имеющимся данным, его большинство было скромным. Но это было большинство. Даже после того, как лояльность подтвердили крупные делегации Иллинойса и Пенсильвании. Поддерживал его и губернатор Калифорнии Пэт Браун. Но, похоже, не контролировал свою делегацию. Канзас и Айова обещали поддержку, но было не ясно, в первом или втором туре.

А тут еще вдова великого Рузвельта, влиятельнейшая Элеонора, возьми да заяви: она, мол, «ждет, что самоотверженность и отвага Кеннеди» побудят его принять роль вице-президента.

Еще чего? Плохо же она знала Джека. Думала, что его слова «я никогда не приму второе место в тандеме» были игрой. Ан нет! Просто потому, что в этом случае — кто бы ни стал первым, — в 1960 году он был обречен на провал.

Кроме Кеннеди выдвижения хотели Стивенсон, Саймингтон, Джонсон и еще восемь человек. Среди них — побитый им Хюберт Хэмфри. И ни у одного из них, считал Джек, не было шансов. Кого бы ни выставили республиканцы.

Но люди Джонсона становились все активней. Они знали свое дело — упорно твердили за влиятельным сенатором Сэмом Рейберном: «Силы зла… не пощадят невинность и не будут снисходительны к неопытности» (это он намекал на Кеннеди). Из их же штаба шли сплетни, что-де отец Джека антисемит и пораженец, а сам он беспринципен, да еще и не здоров. Поговаривали о подковерных соглашениях, согласно коим во втором туре Джек отдаст свои голоса Стивенсону. Но тот все равно не победит. Тут-то и явится Линдон. Та самая «компромиссная фигура», о которой так много говорят. А Джек не волновался. Без слухов съезд — не съезд.