Джон Голсуорси. Собрание сочинений в 16 томах. Том 15 - [32]

(убежденно). Я, разумеется, имею в виду тех, кто честен и терпим, добр к слабым и не своекорыстен.

Джил. А разве все мы именно такие, папочка? Я, например, своекорыстна.

Хилкрист (с улыбкой). Ты?!

Джил (насмешливо). Ах, конечно, я слишком молода, чтобы разбираться в этом!

Хилкрист. Разобраться в этом, Джил, возможно, лишь побывав под сильным огнем.

Джил. К маме это, понятно, не относится.

Хилкрист. Что ты хочешь этим сказать?

Джил. Мама, как Англия, верна себе: всегда права, что бы она ни сделала.

Хилкрист. Да-а… Твоя мать действительно, может быть, безупречная женщина…

Джил. Именно это я и говорю. Вот тебя, папочка, никто не назовет безупречным. Не говоря уже о том, что у тебя подагра…

Хилкрист. Да, да… Мне нужен Феллоуз. Позвони.

Джил (проходит по комнате к звонку). Сказать ли тебе мое определение джентльмена? Это тот, кто умеет отдавать должное Хорнблоуэрам. (Звонит.) И мне кажется, маме следовало бы нанести им визит. Ролф говорит, что старый Хорнблоуэр страшно обижен: вот уже три года, как Хлоя живет здесь, а мама ее как бы не замечает.

Хилкрист. Я в это не вмешиваюсь. Это — дело твоей матери. Она может поехать с визитом хоть к самому дьяволу, если ей угодно.

Джил. Я знаю, что ты гораздо добрее ее.

Хилкрист. Очень почтительное высказывание.

Джил. Твои предубеждения не отражаются у тебя на лице. А мама прямо-таки нос от людей воротит.

Хилкрист. Джил… твоя манера выражаться…

Джил. Не уклоняйся от темы, папочка. Я говорю, что маме следует нанести визит Хорнблоуэрам.

Хилкрист молчит.

Ну?

Хилкрист. Дорогая моя, я всегда предоставляю последнее слово другим. Это заставляет их чувствовать себя неловко. Уф! Моя нога.

Справа входит Феллоуз.

Феллоуз, пошлите в деревню за новым флаконом этого снадобья.

Джил. Я сама схожу за ним, милый папочка. (Посылает ему воздушный поцелуй и выходит в стеклянную дверь.)

Хилкрист. И скажите кухарке, что мне еще придется посидеть на кашке. Моя подагра опять разыгралась.

Феллоуз (сочувственно). Плохо, сэр?

Хилкрист. Третий припадок в этом году, Феллоуз.

Феллоуз. Очень досадно, сэр.

Хилкрист. О, да. А с вами это когда-нибудь случалось?

Феллоуз. Мне кажется, время от времени побаливает, сэр.

Хилкрист (заинтересовавшись). Правда? Где?

Феллоуз. В пробочной, сэр.

Хилкрист. В чем?

Феллоуз. В пробочной. Я называю пробочной правую руку, которой я вытаскиваю пробки,

Хилкрист (улыбаясь). Да-а! Если бы вы служили у моего отца, вы бы уже твердо знали, побаливает у вас или нет.

Феллоуз. Простите меня, сэр, но я по собственному опыту знаю, что пробки от виши хуже, чем от любого другого вина.

Хилкрист (иронически). Ах вот как! Англия уже не та, что прежде, не правда ли, Феллоуз?

Феллоуз. Да, много нового, сэр.

Хилкрист (с чувством). Вы правы. Доукер пришел?

Феллоуз. Нет еще, сэр. Джекмены просят принять их, сэр.

Хилкрист. Хорошо, пусть войдут.

Феллоуз (уходя). Слушаю, сэр.

Хилкрист поворачивает свое вращающееся кресло кругом. Входят Джекмены. Он крупный мужчина лет пятидесяти, в одежде батрака; его взгляд таит в себе больше, чем может выразить язык. Она — маленькая женщина с изможденным лицом, блестящими острыми глазками и бойким языком.

Хилкрист. Доброе утро, миссис Джекмен! Здравствуйте, Джекмен! Давно вас не видел. Чем могу быть полезен? (Подтягивает ногу и с трудом подавляет стон.)

Джекмен (чувствуется, что он пал духом). Мы получили предупреждение, что должны съехать, сэр.

Хилкрист (с удивлением). Что?

Джекмен. Велят очистить дом на этой неделе.

Миссис Джекмен. Да, сэр, так нам сказали.

Хилкрист. Но ведь когда я продавал «Долгие луга», было обусловлено, что арендаторам коттеджей не причинят никакого беспокойства.

Миссис Джекмен. Да, сэр, а все же нам велят съехать. И миссис Харви, и Дрью, и нам, а вы сами знаете, что в «Глубоких водах» больше нигде не снимешь коттеджа.

Хилкрист. Знаю, мне самому нужен домик для пастуха. Нет, так не годится! Кто вам передал предупреждение?

Джекмен. Сам мистер Хорнблоуэр, сэр. Ровно час назад. Пришел и сказал: «Извините, но мне нужны коттеджи, и вам придется их освободить».

Миссис Джекмен (с горечью). Он совсем не джентльмен, сэр: пришел и сразу так все и выложил. Мы здесь прожили тридцать лет, и что нам теперь делать, ума не приложим. Уж вы извините, что мы пришли к вам, сэр.

Хилкрист. Разумеется, разумеется! Н-да! (Встает и, опираясь на палку, идет, прихрамывая, к камину. Про себя.) Зубы и когти! (Вслух.) Нет, это бог знает что такое! Ведь он нарушает обещание! Я напишу ему, Джекмен. Черт побери! Никогда б я не продал «Долгие луга», если бы знал, что он может поступить таким образом.

Миссис Джекмен. Конечно, не продали бы, сэр, я уверена, сэр. Говорят, это связано с гончарнями. Ему нужны коттеджи для рабочих.

Хилкрист (резко). Мало ли что! Он ведь дал мне понять, что все останется без изменений.

Джекмен (мрачно). Говорят, будто он купил «Сторожевое» и собирается поставить и там свои печи. Вот почему ему понадобились эти коттеджи.

Хилкрист. «Сторожевое»? Не может быть!

Миссис Джекмен. Да, сэр. Такое прекрасное м» сто… такой красивый вид отсюда. (Смотрит в окно.) Я всегда говорила, что это самое красивое место во всех «Глубоких водах». Им владел ваш отец, а до него — ваш дед. Какая жалость, что его продали, прошу прощения, сэр.