Джон Голсуорси. Собрание сочинений в 16 томах. Том 15 - [30]
Вейн (кричит наверх). Сейчас свет правильный. Вы записали, Миллер?
Осветитель. Да, мистер Вейн.
Вейн. Хорошо. (Фрасту, который начал спускаться в зал.) Ну как, сэр? Я так рад, что…
Фраст. Мистер Вейн, у нас есть контракт с маленьким Миггсом?
Вейн. Да.
Фраст. Что ж, это у вас очень миленькая вещичка. Но черт бы меня побрал, если я хоть что-нибудь понял!
Вейн (несколько обескураженный). Неужели? Ведь это просто аллегория. Трагедия цивилизации — когда даже у людей утонченной культуры вытравляется и всячески подавляется чувство Красоты и Природы…
Фраст. Угу. (Задумчиво.) Маленький Миггс отлично сыграл бы «Хорька».
Вейн. Да, конечно, он мог бы, но…
Фраст. Свяжитесь с ним по телефону и начинайте репетировать.
Вейн. Как? А пьеса, которую я… которую…
Фраст. Мы должны думать о публике, мистер Вейн. Публике нужна изюминка.
Вейн (расстроенный). Но актриса умрет от огорчения. Я… право же… я не могу…
Фраст. А вы дайте ей роль горничной в «Хорьке».
Вейн. Мистер Фраст, я… я прошу вас! Я довольно много сил вложил в этот спектакль. Он у нас получился. У девушки есть надежда на… и я…
Фраст. Да-да. Она, конечно, превосходна. Теперь звоните-ка поскорей Миггсу и не теряйте времени даром. У меня, сэр, одно-единственное правило. Давайте публике то, чего она хочет, а публика хочет изюминки. Красота, Аллегории и все эти интеллигентские штучки ей ни к чему. Я ее знаю, публику, как свои пять пальцев.
Во время последней реплики мисс Хэллгров, не замеченная никем, стоит возле стеклянной двери и слушает. Она убита.
Вейн. Мистер Фраст, публика приняла бы эту пьесу, я ручаюсь. Я в этом убежден. Вы недооцениваете публику.
Фраст. Вот что, мистер Блюитт Вейн, — это чей театр, мой или ваш? Так вот, я говорю вам, что не могу позволить себе такой роскоши.
Вейн. Но ведь… ведь вы сами были растроганы, сэр. Я видел. Я следил за выражением вашего лица.
Фраст (непоколебимо и решительно). Мистер Вейн, я не стал бы на вашем месте судить о среднем зрителе по моей особе. Публику надо чем-нибудь раззадорить перед «Просчетом Луизы». Для этой цели прекрасно подойдет «Хорек». Итак, действуйте. А я пойду перекусить.
Он уходит за правую кулису, мисс Хэллгров между тем закрывает лицо руками. Она не в силах удержать рыдания. Вейн замечает ее и хочет к ней подойти, но она убегает.
Вейн (ероша волосы руками). Проклятье!
Из-за левой кулисы выходит Форсон.
Форсон. Сэр?
Вейн. «Изюминка»! Какой нелепый предрассудок!
Форсон проходит через сцену и уходит за правую кулису.
Вейн. Мистер Форсон!
Форсон (появляется). Сэр?
Вейн. Пьеса не пойдет. (Свирепо.) Скажите, чтобы приготовили декорации для первого действия «Просчета Луизы», да поживее!
Выходит в стеклянную дверь. Волосы у него так и остались взъерошенными.
Форсон. Свет!
«Свет». А?
Форсон. Где Чарли?
«Свет». Пошел обедать.
Форсон. Есть кто у занавеса?
Голос. Да, мистер Форсон.
Форсон. Дайте занавес. (Стоит посреди сцены, возведя глаза кверху.)
З а н а в е с
1920 г.
Действующие лица:
Джон Хилкрист, помещик.
Эми, его жена.
Джил, его дочь.
Доукер, его управляющий.
Хорнблоуэр, недавно разбогатевший предприниматель.
Чарлз, его старший сын.
Хлоя, жена Чарлза.
Ролф, его младший сын.
Феллоуз, дворецкий Хилкриста.
Анна, горничная Хлои.
Джекмены, муж и жена, арендаторы Хилкриста.
Аукционист.
Поверенный.
Два незнакомца.
Действие первое. Кабинет Хилкриста.
Действие второе.
Картина первая. Месяц спустя. Аукционный зал.
Картина вторая. Вечер того же дня. Будуар Хлои.
Действие третье.
Картина первая. На следующий день. Кабинет Хилкриста. Утро.
Картина вторая. Там же. Вечер.
Кабинет Хилкриста. Уютная комната с книгами в старинных кожаных переплетах; различные предметы, свидетельствующие, что Хилкристы путешествовали, в том числе большие фотографии Тадж-Махала, Столовой горы и египетских пирамид. Налево солидное бюро с делами по имению. Два лисьих чучела. Цветы в вазах. Глубокие кресла. На заднем плане раскрытая настежь большая застекленная дверь. Оттуда открывается чудесный вид на озаренные августовским солнцем поля и деревья на склоне холма. Направо красивый камин. По бокам две двери. Общий колорит комнаты выдержан в серовато-коричневых тонах; на этом фоне выделяются пятна более яркой окраски. Хилкрист сидит за бюро во вращающемся кресле; он занят делами. У него подагра, и потому его левая нога укутана. Он сухощав, ему лет пятьдесят пять, у него аристократическое, довольно добродушное, но не ординарное лицо. Можно предположить, что этот человек способен на эксцентричные поступки. Около него девятнадцатилетняя дочь Джил. Собранные валиком волосы окаймляют хорошенькое энергичное лицо.
Джил. Знаешь ли, папочка, все это довольно нелепо в наше время.
Хилкрист. Наглец есть наглец, Джил, даже в наше время.
Джил. Что такое наглец?
Хилкрист. Беззастенчивый пройдоха, не считающийся с другими людьми.
Джил. Хорошо. Старого Хорнблоуэра я согласна отдать тебе на растерзание.
Хилкрист. Можешь оставить себе.
Джил. Нет уж, бери! Но что касается Чарли…
Хилкрист. Бог мой! Неужели ты знаешь их всех по именам?
Джил. Папочка! Да ведь они живут здесь семь лет!
