Джокер старого сыскаря - [81]

Забренчал мобильник – звонил Шведов. По тому, как лицо Глеба расцветало радостью, нетрудно было догадаться, о чём речь. И друзья не ошиблись: Кузнецовы сегодня возвращались из больницы домой. Встречать их решили вместе. Глеб позвонил отцу Константину, и тот тоже безоговорочно вызвался ехать с матушкой Пелагией на встречу со своими дорогими хиппарями.

По пути к Кузнецовым компания надеялась ещё успеть проведать Василия Гавриловича Подрядова, если разрешат врачи. Сердце этого благородного человека едва выдержало удар, нанесённый дочерью и его любимым протеже – Игорем Кувайцевым. Инфаркт отступил, сделав своё чёрное дело. Сколько времени займёт период реабилитации, никто из врачей точно сказать не мог. Сам Василий Гаврилович бодрился, но мысли всё равно настойчиво уводили его к случившемуся, и ничего с этим он поделать не мог. Что заставило Дашу встать на преступный путь? Разве она в чём-то нуждалась? Да если бы даже и нуждалась, мыслимо ли пренебречь Божьим предостережением «Не укради»? Здесь другое, не иначе что-то другое… Пресловутый адреналин? Может быть. Или расхожее утверждение, что у богатых свои причуды и бешенство с жиру, – реальность? Тоже не исключено. Но, скорее всего, это попущение Божие за какие-то его грехи. Не иначе!

Из депрессивного состояния Василия Гавриловича выводило только появление в палате Пургиных, Крюковых да ещё отца Константина, всякий раз старавшегося убедить его какой-нибудь притчей в недопустимости уныния и отчаяния. Наведывались и сослуживцы. Но после предательства Игоря он не верил в их искренность и относился к таким визитам с равнодушием.

Зато несколько дней назад произошло то, чего Подрядов втайне ждал многие годы, не теряя надежды. Сквозь послеобеденную дремоту он вдруг услышал шаги. От двери палаты они приближались к кровати. Осторожно, неуверенно, но с таким знакомым пришлёпом с пятки на носок, что Василий Гаврилович удивлённо открыл глаза. Да, это была она, его Серафима, его дорогая Фимушка! Забыв от радости, где и почему он находится, Василий Гаврилович хотел вскочить навстречу жене, но тупая боль в левой стороне груди вынудила ограничиться медленным спусканием ног с кровати.

– Васюта, тебе нельзя вставать! – Серафима Прокопьевна поспешила остановить больного. – Ты что, осиротить меня вздумал?

Подрядов всё-таки встал. Супруги обнялись и расцеловались. Василий Гаврилович не верил происходящему, не верил глазам и ушам. Сколько лет он не слышал этого смешного обращения – Васюта! В молодости сердился, потом привык, а оставшись один, и вовсе забыл. «Фимушка! Какая она у меня хорошая. – Подрядов молча смотрел на жену повлажневшими глазами. – Господи, помоги ей пережить свалившуюся на нас беду…»

– Садись, Васюта, садись. С сердечком шутить не надо. – Подрядова попыталась усадить Василия Гавриловича на кровать. – Смотри, что я тебе принесла…

– Просвирка? – ещё больше, чем появлению в палате жены, удивился Василий Гаврилович. – Где ты её взяла, Фимушка?

– Так сегодня же воскресенье, – улыбнулась Серафима Прокопьевна, – я к тебе прямо из церкви приехала, сразу после службы. Съешь просвирочку, говорят, очень помогает при болезни. На вот, запей… Это святая вода. – Серафима Прокопьевна достала из сумочки небольшую склянку, наполненную водой.

– Ты была в церкви?

Василия Гавриловича ошеломила эта новость. Напряжённые отношения с женой вот уже более десяти лет так и не смогли наложить свой неприглядный отпечаток на его супружеские чувства к ней. Между тем Серафима Прокопьевна давно осознала свою неправоту в злополучной истории с престарелым отцом Подрядова и только из-за непреклонности своего характера не могла признаться в этом мужу. При случае она всячески старалась показать благосклонность к нему, и Василий Гаврилович понимал это. Будучи человеком глубоко верующим, он никогда не держал зла на Серафиму Прокопьевну, но и не форсировал события. Примирение двух любящих сердец, по его твёрдому убеждению, должно произойти естественным путём, само по себе, в предначертанный Богом срок. И вот этот срок настал.

– Была, Вася… Я всё поняла! Только слишком поздно вспомнила о Боге. – Подрядова опустила погрустневшие глаза.

Пока Василий Гаврилович разжёвывал просвиру, запивая её святой водой, Серафима Прокопьевна подошла к окну и, отдёрнув штору, обеими руками оперлась о подоконник.

– Фимушка, ты у меня молодец… Спасибо тебе. – Василий Гаврилович подошёл и обнял жену за плечи.

Они долго стояли у окна, думая каждый о своём, а вернее сказать, об одном и том же. Господь пресёк неправедные поступки дочери, дал ей срок одуматься, а их вновь свёл воедино, чтобы они могли пережить новое испытание гораздо достойнее прежнего.

Глава 32. Заключительный аккорд

Две недели рядом с родителями пролетели для Глеба незаметно. Счастье, вернувшееся в дом Кузнецовых, было безгранично. Жизнь быстро вошла в прежнюю колею, и Павел Николаевич с женой снова заговорили о хипповском путешествии автостопом следующей весной. Шведов лишь снисходительно улыбался и молча крутил пальцем у виска, когда слышал об этом. Кузнецовы на него не обижались, тем более что их дружеские отношения в скором времени обещали перерасти в родственные: Глеб с Татьяной объявили о своём решении пожениться.