Джокер старого сыскаря - [60]

– И что это было за явление, старик? – перевёл дыхание от быстрой ходьбы Шведов. – Зачем он к тебе приезжал?

Глеб остановился. Его всё ещё красные от недавних слёз глаза горели крайним возмущением.

– Зачем приезжал? – осипшим голосом переспросил Глеб. – Икона им нужна из нашей церкви… Казанская Богородица. Вот зачем! И я её должен выкрасть… за полторы тыщи баксов. Вот зачем!

– Подожди, старик, подожди… Я ничего не понял. Давай всё по порядку. А главное – успокойся. Тебе везёт сегодня на сюрпризы, – попытался взбодрить его Сергей Михайлович, – но ты держись, старик! Кузнецовы – порода крепкая, от кузнецов начало берёте… Так что требовал господин Прыщ?

Шутливый тон Сергея Михайловича вернул Глебу уверенность в себе. Они сели на скамейку, стоявшую под акациями метрах в тридцати от приюта. Говорили недолго и конкретно.

– Выходит, Глорин заставляет Прыща через тебя добыть ему чудотворную икону Богородицы, которую они второпях обронили в скиту. Так я понял?

– Так!

– Но почему им понадобился именно ты?

– Они, наверное, узнали, что наша церковь на ночь сдаётся под охрану. Так просто в неё не попасть, это тебе не Святое Поле. Знают они и то, что я хорошо знаком с отцом Константином и отцом Петром, даже пристроился к ним звонарём. Могу свободно зайти в церковь в любое время, даже когда нет службы, или когда вообще никого нет внутри. Кто заподозрит меня в воровстве? Никто! А деньги… Ну, разве безработный парень устоит перед ними? Вот на это и расчёт…

– Логика железная, старик! Но мы давай с тобой так условимся. Ты никому о встрече с Прыщом не говоришь и ничего без меня не предпринимаешь. Он, кстати, срок тебе назначил?

– Сказал, дня через два позвонит.

– Вот и пусть позвонит, а там видно будет. Всё, старик, будь здоров! Я погнал, а то уже время позднее.

Глеб постоял на улице, пока красные огни «Нивы» не скрылись за поворотом, и, хлопнув в ладоши, потом по груди, потом по коленкам, будто начиная «Цыганочку» с выходом, едва не вприпрыжку вернулся к себе, забыв о Прыще, о Глорине, обо всём на свете… Завтра он увидит родителей – живых и здоровых!

Завтра, завтра! Скорее бы оно наступило, это завтра!

Глава 20. Конец Глорина

Всплеск обоюдной радости от встречи Глеба с самыми дорогими и близкими ему людьми передать словами невозможно. Это надо было видеть собственными глазами. И не только видеть, но суметь пережить, пропустить через сердце те чувства, которые надолго охватили семью Кузнецовых.

Сторонними свидетелями этого незабываемого момента оказались двое – Шведов и Репнин. Они уже были знакомы. Их свёл полковник Игнатов, которому Сергей Михайлович рассказал о визите Прыща в Сосновку. Не желая мешать семейной идиллии Кузнецовых, журналист и сыщик вышли в прилегавший к больничному комплексу сквер и, выбрав место поукромнее, удобно расположились в ожидании Глеба на широкой низкой скамейке.

– Мой очерк читали? – как бы между прочим спросил Шведов о чём-то задумавшегося Тимофея Кузьмича.

– Что? Ах да… Конечно, читал. Сегодня на оперативке в отделе, понимаешь, все его прочитали, – полушутя, полусерьёзно ответил Репнин. – Потому-то я и здесь. Задницей чую, Михалыч, на твою приманку кто-то из нашей дичи обязательно выйдет. Не сегодня, так завтра… но выйдет!

– Вы о чём, Тимофей Кузьмич?

– Кузнецовы у них костью в горле торчат, понимаешь. Добить попытаются свидетелей, задницей чую. За Кнута они вроде спокойны: нет человека – нет проблем. Ладно, хоть ты его не прописал в газете… Да не расстраивайся, Михалыч, – заметив разочарование на лице Шведова, успокоил его Тимофей Кузьмич. – Если твоя приманка сработает, тебе, понимаешь, орден надо будет выдать за содействие органам следствия при обезвреживании банды особо опасных преступников.

Шёл уже четвёртый час пополудни, когда в дверях реабилитационного центра появился наконец Глеб Кузнецов. Растерянно улыбающийся от пережитого радостного волнения, переполненный счастьем, он сделал несколько нерешительных шагов и остановился. Шведова с Репниным, направлявшихся к нему из глубины сквера, Глеб не видел, зато обратил внимание на человека, в профиль стоявшего по ту сторону больничной ограды и похлопывавшего по ладони свёрнутой в трубочку газетой. Зрительная память, которой Глеб втайне гордился, не могла подвести его. Без сомнения, это был тот самый подозрительный клиент отца, которого полиция подозревает в грабежах и убийствах. Да-да, за оградой стоял Глорин.

– Привет, старик! – Оклик Шведова отвлёк внимание Глеба, а в следующее мгновение Глорина на прежнем месте уже не было.

– Сергей Михайлович, это он. – Глеб испуганно показал глазами в сторону ограды. – Я не мог ошибиться. Это был он, Глорин. – Не зная Репнина, Глеб обращался к Шведову. – Вот только что стоял с газетой в руках. Как вас услышал или увидел, сразу исчез. Что ему здесь нужно? Может, и Прыщ где-то здесь… Меня пасут?

– Не бери в голову. У тебя, старик, как в песне нашей молодости: после радости – неприятности… И уже второй раз. Поехали лучше домой. Кстати, сегодня Татьяна собиралась к тебе в гости. Наверное, заждалась… Поехали!

– И то верно, Михалыч, – поддержал Шведова Тимофей Кузьмич, протягивая руку на прощание. – Забирай парня и – до завтра. А я ещё поброжу здесь немножко, мне спешить некуда.