Джохар Дудаев. Миллион Первый - [21]

Прослужив пару лет, они, отметившись в Сибири, вновь переводились (с повышением в должности) в лучшие военные городки — на запад, куда простым смертным попасть было нелегко.

Наш старый друг Руслан Шахабов так и состарился в замах и потом, потеряв надежду, перешел в стратегическую авиацию, 24 летных часа с дозаправкой в воздухе вокруг земного шара! Он выходил из самолета выжатый как лимон, с лицом, обросшим щетиной.

Несколько лет Джохара переводили с должности начальника штаба на должность заместителя командира, из одного полка в другой. В полку, в котором он оказывался, сразу заметно поднимался уровень летной подготовки, прекращались ЧП. Но документы, посылавшиеся на рассмотрение в Москву для повышения в должности, упорно возвращали обратно.

Командующим воздушной армии был в то время Герой Советского Союза генерал Безбоков, который почти всю свою жизнь «пропахал» на Дальнем Востоке, Крайнем Севере и в Сибири. В молодые годы он прославился своей неустрашимостью на фронтах Отечественной войны. Летчики рассказывали о нем легенды. Говорили, что, спасая экипаж, совершивший вынужденную посадку, он приземлился на пшеничном поле рядом с подбитым самолетом, и, перенеся раненых, взлетел подогнем немецких автоматчиков. Его держали подальше от столицы из-за нелицеприятной откровенности высказываний. Упрямый генерал поручился за Джохара и прямо так и сказал на военном совете в Иркутске: «Если не поставите командиром полка Джохара Дудаева, порядка в гарнизоне не будет».

Я была благодарна ему вдвойне. Много лет назад он заступился за моего отца, служившего на Крайнем Севере комендантом острова Врангеля. Генерал Безбоков был одним из тех, кто помог ему, майору, отстоять справедливость в неравной схватке с вышестоящим начальством. Скольких еще уберег он от окончательного разочарования в армейской службе…

Может быть, на окончательное решение подействовал и еще один случай. Как-то ночью я проснулась от шума, похожего на отдаленный морской прибой. Он то нарастал волнами, то затихал. Слышались треск, крики и звук лопающегося стекла. Я разбудила Джохара. Он сразу понял, в чем дело («Это строители!»), быстро оделся и ушел. Их казарма стояла за два дома от нашего. Она напоминала клокочущий котел. Солдаты дрались насмерть. Время от времени то из одного, то из другого окна вылетали стекла или табуретка вместе со сломанной рамой. Военные окружили казарму в ожидании приказа. Неподалеку нерешительно переминалось начальство, не зная, что предпринять. Несколько патрульных топтались у запертой двери. Джохар быстрым решительным шагом приблизился к ним и приказал: «Выбивайте». После нескольких ударов дверь распахнулась, и он шагнул внутрь. Внезапно, перекрывая неописуемый шум и крики дерущихся, раздался такой оглушительной силы приказ «Отставить!», что у всех присутствующих едва не лопнули барабанные перепонки. Этот чудовищной мощи крик разбудил и тех немногих в соседних домах, кто еще продолжал мирно спать. Строители же, узнав голос Джохара, бросились, давя друг друга, выскакивать из окон прямо в руки поджидавшего их патруля.

После того как Джохара в 1980 году назначили командиром полка, он автоматически становился начальником гарнизона. И, конечно, старался изо всех сил оправдать доверие шестидесятилетнего генерала Безбокова, человека, которого он безмерно уважал, впрочем, как и все военнослужащие в Сибири, на Дальнем Востоке и Крайнем Севере.

Прежде всего, чтобы прекратить несчастные случаи из-за самовольных отлучек солдат и офицеров, Джохар сделал гарнизон закрытым. Не знаю, где он раздобыл огромные бетонные плиты, но ими был обнесен весь военный городок, а у ворот построен контрольно-пропускной пункт. Теперь без его личного разрешения ни один человек не мог покинуть место службы. Из таких же бетонных плит он начал строить плац около аэродрома для строевой подготовки. Заново отремонтировал столовые для солдат и летчиков, причем не просто отремонтировал, а привлекая к этой работе гарнизонных умельцев, оформил их так, что результатам мог позавидовать любой современный дизайнер.

Столовые стали походить на городские кафе. Земля вокруг них была выровнена, и на ней разбиты зеленые газоны, какие мы видели во время отпуска в Сочи. Среди газонов была установлена подсветка из списанных больших цветных ламп со взлетной полосы. Сверху их украсили толстой проволокой, согнутой и спаянной в виде ажурных шаров и окрашенных белой масляной краской. Когда они горели ночью яркими разноцветными светлячками в изумрудной бархатной траве, казалось, что звезды упали на землю. Солдаты после маршировки на плацу ходили чеканным шагом, с песней, мимо наших окон в свою новую столовую. А чтобы они по привычке не толпились у раздаточных столов, Джохар приказал установить там металлические поручни, ограничивающие проход строго по одному.

Пустое времяпрепровождение закончилось. Воспитание шло с азов. Офицеры занимались летной подготовкой, а солдаты несли патрульную службу и украшали военный городок. Буквально в первые же месяцы Джохар договорился с бригадой строителей-армян, которые заново заасфальтировали весь городок, и не только шоссейные дороги, но даже тропинки, протоптанные в траве среди домов. Парковый день был в субботу, а каждое воскресенье солдаты, получившие взыскание, посыпали желтым песком обочины асфальтированных дорог и аккуратно подновляли белой краской разделительную полосу в центре.