Дживс, вы - гений! - [5]

Чаффи также принадлежит деревня Чаффнел-Реджис, но и от нее ему толку мало. Понимаете, налоги на землю и недвижимость, а также расходы, связанные с ремонтом и другими надобностями, съедают почти все, что он получает от сдачи внаем, словом, какая-то бездонная бочка. И все-таки он землевладелец, и, значит, в его владении несомненно имеются свободные дома и коттеджи, и он с превеликой радостью сдаст один из них такому надежному жильцу, как я.

— Ты-то, Чаффи, мне и нужен, — сказал я после обмена приветствиями. — Идем обедать в «Трутни», у меня к тебе есть одно деловое предложение.

Он покачал головой — как мне показалось, печально.

— Я бы с удовольствием, Берти, но через пять минут мне надо быть в отеле «Карлтон». Я там обедаю с одним человеком.

— Плюнь на него.

— Не могу.

— Тогда захвати его с собой, пообедаем втроем.

Чаффи горько усмехнулся:

— Вряд ли тебе придется по вкусу его общество, Берти. Это сэр Родерик Глоссоп.

Я, конечно, удивился. Да и как не удивиться, если вы только что расстались с А и встретились с Б и этот самый Б с первых же слов начинает говорить об А.

— Как ты сказал — сэр Родерик Глоссоп?

— Да.

— Я не знал, что вы знакомы.

— Знакомство самое шапочное. Виделись раза два. Он большой приятель моей тети Миртл.

— А, тогда понятно. Я их вчера вечером видел, они вместе ужинали.

— Что ж, идем со мной в «Карлтон», увидишь, как я сегодня с ним обедаю.

— Чаффи, дружище, разумно ли ты поступаешь? Мудро ли? Преломить хлеб с этим субъектом значит обречь себя на крестные муки. Уж я-то знаю, на собственной шкуре испытал.

— Понимаю, Берти, но ничего не поделаешь. Я получил от него вчера срочную телеграмму, он просил обязательно приехать и поговорить с ним. Знаешь, какая у меня возникла надежда? Что он хочет снять Чаффнел-Холл на лето, или, может быть, кто-то из его знакомых. Вряд ли он стал бы слать срочные телеграммы просто так. Нет, Берти, уж лучше мне пойти. А с тобой мы давай завтра поужинаем.,

При других обстоятельствах я бы и руками и ногами «за», но сейчас пришлось отказаться. Я все обдумал, распорядился, и изменить уже ничего нельзя.

— Извини, Чаффи. Завтра я уезжаю из Лондона.

— Уезжаешь?

— Уезжаю. Управляющий дома, в котором я живу, поставил меня перед выбором: или я немедленно съезжаю с квартиры, или прекращаю играть на банджо. Я предпочел съехать. Хочу снять где-нибудь в деревне коттедж, потому-то и сказал, что у меня к тебе дело. Можешь сдать мне коттедж?

— У меня их штук десять, выбирай любой.

— Мне нужна тишина и уединение. Я буду с утра до вечера играть на банджо.

— Есть именно то, что тебе нужно. На берегу залива, ближайшие соседи на расстоянии мили, если не считать полицейского, сержанта Ваулза. А он играет на фисгармонии. Можете составить дуэт.

— Великолепно!

— А еще в этом году приехали негры-менестрели [5]. Будешь перенимать их приемы.

— Чаффи, это предел мечтаний. А для разнообразия будем иногда проводить время вместе.

— Но играть на своем дурацком банджо в Чаффнел-Холле ты не будешь, не надейся.

— Ладно, дружище, не волнуйся. Я буду приходить к тебе обедать.

— Спасибо.

— Не стоит благодарности.

— Кстати, что по этому поводу говорит Дживс? Не думаю, что он так уж рвется уехать из Лондона.

Я слегка нахмурился.

— Меня не интересует, что говорит Дживс по этому поводу, равно как и по любому другому. Наши с ним пути разошлись.

— Как разошлись?

Я знал, что новость поразит его.

— Да, — пояснил я, — отныне Дживс пойдет по жизни своей дорогой, а я — своей. У него хватило нахальства заявить мне, что он уйдет, если я не перестану играть на банджо. Я принял отставку.

— Ты в самом деле позволил ему уйти?

— Конечно.

— Ну и дела.

Я небрежно махнул рукой.

— Такова жизнь, Чаффи. Конечно, я не в восторге, зачем притворяться, но как-нибудь переживу. Я все-таки уважаю сам себя и не могу принять условия моего слуги. Когда имеешь дело с Вустерами, не стоит заходить слишком далеко. «Очень хорошо, Дживс, — сказал я. — Так тому и быть. Я с интересом буду наблюдать за вашей карьерой». Вот и вся история.

Мы прошли несколько шагов молча.

— Стало быть, Дживс у тебя больше не служит, — задумчиво проговорил Чаффи. — Н-да, дела. Не возражаешь, если я загляну к вам и попрощаюсь с ним?

— Нисколько.

— В знак уважения.

— Конечно.

— Я всегда восхищался его умом.

— Я тоже. Кому и восхищаться, как не мне.

— Так я после обеда заскочу.

— Даю тебе зеленую улицу, — сказал я небрежно и даже безразлично. После разрыва с Дживсом я чувствовал себя так, будто наступил на мину и теперь собираю разлетевшиеся по равнодушному миру осколки самого себя, однако мы, Вустеры, умеем не ронять свое достоинство.

Я пообедал в «Трутнях» и просидел там довольно долго. Мне было о чем подумать. Рассказ Чаффи о неграх-менестрелях, которые распевают народные песни на песчаном побережье Чаффнел-Реджиса, решительно склонил чашу весов в пользу этой замечательной деревушки. Я смогу встречаться с этими виртуозами, возможно, даже перейму у них какие-то приемы и секреты исполнения, эта надежда помогала смириться с перспективой не в меру частых встреч с вдовствующей леди Чаффнел и ее отпрыском Сибери. Сочувствую и всегда сочувствовал бедняге Чаффи, каково-то ему терпеть общество этих двух злокачественных прыщей, которые постоянно вскакивают у него на пороге. В первую очередь это относится к недорослю Сибери, его следовало задушить еще в колыбели. Я с самого начала был уверен, что именно он пустил мне в постель ящерицу, когда я в последний раз гостил в Холле, хотя прямых доказательств у меня нет.