Дживс, вы — гений! Ваша взяла, Дживс! - [59]

– Чаффи, – примирительно сказал я, – не будем ссориться, нельзя нам этого себе позволить. Самое время дружески взглянуть друг на друга и весело улыбнуться. Да я больше всех на свете радуюсь, что ты и эта девушка, мой старый добрый друг, похоронили печальное прошлое и честно, открыто начали все с самого начала. Полина, я ведь могу считать себя твоим старым добрым другом?

Она очень душевно рассмеялась.

– Надеюсь, бедное ты мое пугало. Ведь я знаю тебя гораздо дольше, чем Мармадьюка.

Я бросил взгляд на Чаффи:

– Кстати, по поводу Мармадьюка. Мы как-нибудь с тобой побеседуем на эту тему. Надо же столько лет держать такое безобразие в тайне.

– Не вижу никакого преступления в том, что человека при рождении нарекли Мармадьюком, – пылко возразил Чаффи.

– Кто говорит про преступление. Просто мы все отлично посмеемся над этим в «Трутнях».

– Берти, – Чаффи ужасно заволновался, – Берти, если ты когда-нибудь проговоришься этим бездельникам в «Трутнях», я найду тебя на краю земли и задушу собственными руками.

– Ладно, поживем – увидим. Но как я уже сказал, я очень счастлив, что вы помирились. Ведь я один из самых близких друзей Полины. Когда-то мы с тобой так весело проводили время, верно?

– Еще бы.

– Помнишь Пайпинг-Рок?

– Ага.

– А тот вечер, когда у нас заглох мотор и мы чуть не всю ночь мокли в дебрях Уэстчестер-Каунти под проливным дождем?

– Да уж, такое трудно забыть.

– Ты промочила ноги, и я проявил большую мудрость, сняв с тебя чулки.

– Эй, поосторожней! – не выдержал Чаффи.

– Не волнуйся, старина, я все это время вел себя в высшей степени благопристойно. Просто я хочу, чтобы все поняли: я старый добрый друг Полины и потому имею право радоваться вашему счастью. П. Стоукер – одна из самых очаровательных барышень на свете, и тебе повезло, старик, что она выбрала тебя, хотя у нее имеется серьезный недостаток – папаша, поразительно похожий на чудовищ из Апокалипсиса.

– Папа вполне приличный старикан, не надо только гладить его против шерсти.

– Слышал, Чаффи? Когда будешь гладить этого матерого бандита, непременно гладь его по шерсти.

– Папа не бандит.

– Прошу прощения. Я разговариваю с Чаффи.

Чаффи принялся скрести подбородок. В некотором смущении, я бы сказал.

– Должен признаться, мой ненаглядный ангел, он действительно иногда производит на меня впечатление человека несколько неуравновешенного.

– Вот именно, – подхватил я. – И ни на миг не забывай, что он решил непременно выдать твою Полину за меня.

– Что?!

– А ты до сих пор не знал? Ну вот, теперь знаешь.

Полина вскинула голову – ну вылитая Жанна д’Арк.

– Пропади я пропадом, Берти, если выйду замуж за тебя!

– Мне нравится твой боевой задор, – одобрительно сказал я. – Но сохранишь ли ты свою отвагу, когда из ноздрей родителя вырвутся языки пламени и он начнет с хрустом жевать стеклянные бутылки? Не испугаешься серого волка?

Полина чуть дрогнула.

– Конечно, нам с ним придется нелегко, я понимаю. Знаешь, мой ангел, он на тебя жутко зол.

Чаффи выгнул грудь колесом.

– Я им займусь!

– Нет, – решительно возразил я, – это я им займусь. Предоставьте ведение этого дела мне.

Полина засмеялась. Мне ее смех не понравился, какая-то пренебрежительная нотка в нем слышалась.

– Тебе! Бедный ты мой воробышек, да если папа фыркнет при виде тебя, ты побежишь от него без оглядки.

Я поднял брови.

– Исключаю подобный казус из рассмотрения. Зачем ему фыркать при виде меня? То есть, по-моему, это вообще немыслимая глупость – фыркать на людей. А если он и позволит себе подобное проявление слабоумия, это вызовет совсем не тот эффект, какой ты предсказала. Да, признаю, когда-то я чувствовал себя немного неуверенно в присутствии твоего родителя, но все это в далеком прошлом, перед вами совсем другой человек. Я прозрел. Только что у меня на глазах Дживс буквально за две минуты укротил этот свирепо воющий ураган, обратив в нежнейший ветерок, так что злые чары развеяны. Когда он явится, можете с легкой душой предоставить его мне. Хамить я ему не стану, но буду очень строг.

Чаффи вроде бы о чем-то задумался.

– Это он идет?

В саду послышались шаги. А также громкое пыхтенье.

Я указал пальцем на дверь.

– А вот и наш клиент, Ватсон, – сказал я, – если я не ошибаюсь.

Глава 20. Дживс приносит телеграмму

Я не ошибся. На фоне летнего неба взгромоздилось нечто массивное. Оно вошло в кабинет, уселось на стул. А усевшись, вытащило носовой платок и принялось утирать им лоб. С весьма озабоченным видом, как я определил, и мое изощренное чутье помогло мне правильно истолковать симптомы. Так ведет себя человек после дружеской встречи с Бринкли.

Профессиональная точность диагноза подтвердилась минуту спустя, когда он на миг опустил платок и обнаружилось, что глаз заплыл и наливается великолепным синяком.

При виде синяка Полина взвизгнула, как и подобает любящей дочери.

– Боже мой, папа, что случилось?

Старик Стоукер бурно пыхтел и отдувался.

– Не удалось мне придушить его, – сказал он с тоскливым сожалением.

– Кого?

– Откуда я знаю. Там во вдовьем флигеле какой-то сумасшедший. Стоял у окна и кидался в меня картофелем. Не успел я постучать в дверь, как он тут же появился у окна и начал кидаться картофелем. Не захотел выйти, как подобает мужчине, и не дал мне придушить себя. Стоял себе и кидался.