Джинн в плену Эхнатона - [77]

— Но как мы это сделаем? — спросила Филиппа.

Нимрод побарабанил пальцами по стеклу, проверяя его на прочность.

— Нужна паяльная лампа. Это ведь на самом деле не стекло, а пластик. Биться не бьется, зато плавится как масло.

— Здорово, — сказала Филиппа. — А можно мы наденем на голову черные чулки? Или свитера с высоким воротом? Как в кино про налетчиков?

Нимрод поморщился:

— Мы же не налетчики.

— Тем не менее мы планируем попасть сюда незаконным путем, — возразил ему Джон.

Нимрод покосился на группу туристов, которые, громко хихикая, поочередно фотографировались с мумией, и демонстративно отвернулся от витрины со скипетром.

— Повтори погромче, — прошипел он Джону. — А то, боюсь, тебя не все слышали.

Потом он принялся тщательно оглядывать зал 65, точно что-то искал. Джон проследил за его взглядом.

— Что ты ищешь? — поинтересовался мальчик.

— Ищу, где спрятаться, когда мы вернемся сюда вечером.

— А как же камера наблюдения? Ведь увидят.

— Не увидят. Мы будем находиться внутри некоего контейнера.

Джон понимающе кивнул, увидев, как один из туристов достал из рюкзачка бутылку кока-колы и начал пить.

— Точно, мы же можем спрятаться где угодно, хоть в бутылке от кока-колы.

— Вот-вот, — подтвердил Нимрод. — Главное, не привлекать внимания.

Джон прошел в противоположный конец зала и наклонился — вроде как на мумию посмотреть. На самом же деле взгляд его был устремлен на зазор между дном витрины и ковровым покрытием на полу.

— Мистер Джалобин может незаметно оставить такую бутылочку под одной из витрин с мумиями. А мы будем сидеть внутри, — сказал он.

— Пожалуй, это вариант, — задумчиво сказал Нимрод Он провел указательным пальцем по краю витрины и проверил, много ли пыли осталось на пальце. — Судя по накопившейся грязи, я рискну предположить, что убирают тут далеко не каждый день.

Нимрод поскреб подбородок, размышляя над планом Джона.

— Да, так и сделаем. БМ закрывается в пять. Мы вернемся сюда в бутылке, незадолго до закрытия. Мистер Джалобин поставит бутылку под витрину с этим покойничком, а когда стемнеет, мы материализуемся и примемся за работу.

Пока дядя рассуждал, Джон читал текст на витрине с мумией:

— «Неизвестный. Высокопоставленный египтянин Девятнадцатой династии». — Джон покачал головой. — Жуткая судьба. Оказаться после смерти под стеклом в музее. Не хотел бы я быть выставлен на всеобщее обозрение. У этого бедняги даже имени нет. И у соседа его тоже. Вот невезуха.

— По-моему, просто ужас, — сказала Филиппа. — Были живые люди. С именами, друзьями, родителями, детьми… Такие, как мы. Ну не точно как мы, но люди же! По какому праву их тут выставили? Надо принять закон и все это запретить.

— Думаю, скоро примут, если еще не приняли, — заметил Нимрод. — В Британии на все есть закон, не запретили только невежд и идиотов. Правда, сейчас меня больше интересуют пропавшие джинн Эхнатона, а не юридические права этого мешка с костями. Думаю, что через пять тысяч лет после смерти ему уже все равно, где он находится. Я, например, предпочел бы, чтоб меня выбросили в море, на съедение рыбам. Считаю, это только справедливо, учитывая, сколько рыбы съел я сам в этой жизни… Кстати, не пора ли нам поесть? Время-то обеденное.

В ресторане «Плющ», где Нимрода хорошо знали, им подали корнуоллского краба и дуврского палтуса. Потом в скобяном магазинчике на Семи Углах они купили паяльную лампу, и Нимрод испробовал ее на пластиковом стекле собственной оранжереи. Не считая премерзкого запаха плавящейся пластмассы, эксперимент прошел удачно. На отверстие размером с большую тарелку ушло минут пятнадцать.

— Будем надеяться, что у охранников не очень развито обоняние, — сказала Филиппа. — Жуть как воняет.

Примерно в три часа дня Джон выпил кока-колы, и Джалобин дочиста вымыл бутылку. Близнецы нарядились, как подобает случаю, то есть ограблению, а именно: надели свитера с высоким воротом, намазали лица сажей и прихватили рюкзаки. Единственная уступка, на которую, «идя на дело», согласился Нимрод, состояла в том, что он надел не красный, а темный костюм и черную шляпу с полями. После чего он произнес свое слово-фокус и вместе с племянниками очутился в пустой бутылке.

— Вот, примите-ка, — сказал он, вручая близнецам по угольной таблетке. — Возможно, нам придется провести здесь несколько часов. — Он улыбнулся. — Время, как известно, относительно.

— Если мне что-то не нравится в жизни джинн, — начала Филиппа, — так это сидение в бутылке.

— Привыкнешь, — сказал Нимрод. — Ты в последнее время не летала в самолете эконом-классом? А в лондонскую подземку не заглядывала? По мне, так в бутылке из-под колы намного уютнее. Сейчас мы тут все обустроим. Сидеть же на чем-то надо.

По воле Нимрода перед ними тут же появились три огромных кожаных кресла с откидывающимися спинками и привязными ремнями.

— Мне очень нравится этот дизайн, — сказал он. — Именно такие кресла установлены в салонах первого класса на «Британских авиалиниях». Весьма полезны во время путешествий. — Почувствовав, что бутылка тронулась с места, он добавил: — Кстати, неплохо бы вам пристегнуться. Мой опыт подсказывает, что Джалобин может изрядно покувыркать нас в дороге. Сам-то он никогда в бутылке не сидел, поэтому понять, каково приходится джинн, ему не дано.