Джинкс - [33]

То, чего боялись деревья, приблизилось, и сильно. Джинкс мысленно спросил их: «Что это? Костоправ?» Деревья не ответили.

Он вернулся в дом. София сидела на лежанке – не очень близко к Симону. Вокруг них лежали книги. Одна была раскрыта на рисунке, изображавшем внутренности пронзенного мечом человека.

– Я должна вернуться в Самарру, – сказала София.

– Не уходи, – попросил Симон.

Джинкс очень надеялся, что она не уйдет. Он собирался покинуть дом, а не сидеть в нем, ухаживая за Симоном.

– Они заметят, что меня нет, – и им это не понравится.

– Да и шут с ними, – сказал Симон.

Джинкс вглядывался в них. До «бутылочного» заклинания он мог точно сказать, что думает каждый. Теперь не знал, да, похоже, и сами они не знали.

– Я верну книги на место, – сказала София. Она собрала их и ушла по коридору в потаенную часть дома.

Джинкс приблизился к лежанке. Симон лежал как раз на уровне его глаз.

– Тебе стоило бы извиниться перед ней, – сказал Джинкс.

– Большое спасибо за полезный совет, – съязвил Симон. – Я уже шесть раз извинялся. А вот тебе следует извиниться передо мной.

– За что? – Джинкс и так со слишком многим мирился, чтобы спокойно выслушивать подобную ерунду. Собственно говоря, он был уже сыт по горло – распоряжениями, тем, что его то и дело называли дурачиной, что у него отняли магию, да вообще всем.

– Я не просил тебя приходить за мной! И пока ты не пришел, мне ничто не грозило.

– О, и ты сумел бы найти дорогу назад, к моему дому, не так ли?

– Очень может быть! Но кто сказал, что я хотел вернуться сюда? Я не обязан жить здесь! Не обязан торчать в доме, делать за тебя всю работу и дожидаться, пока ты наложишь на меня очередное заклятье.

– Я учу тебя магии, а большинство людей готово заложить ради этого душу.

– Ты забрал мою магию! И это намного хуже, чем заложить душу, что бы оно ни значило. Забрал и даже согласия моего не спросил!

Джинкс спрыгнул с лежанки и кругами забегал по кухне. Внутри у него все горело от гнева, он не мог ни сидеть, ни стоять.

– Тише! Я не забирал твоей магии. И не говори об этом Софии.

– Не волнуйся! – завопил Джинкс. – Ты для того и прогнал ее, знал, что ей это не понравится, но если я скажу ей, она снова уйдет, а мне придется ухаживать за тобой.

– Скажешь что? – София вошла в кухню.

Джинкс уставился на нее, силясь что-нибудь придумать.

– Скажи правду, это сэкономит нам время, – попросила София.

– Мальчишка разозлился из-за того, что я ему не плачу, – сказал Симон. – Ну, так я заплачу.

– Я не из-за этого разозлился! И никакая плата мне не нужна! – Джинкс огляделся, выбирая, что бы такое пнуть ногой, и выбрал каменную стену. Ногу он зашиб, ну и ладно. Он снова начал нарезать круги.

– Тогда что тебе нужно? – спросила София. – Ты должен заплатить ему, Симон. Я всегда это говорила. Нельзя покупать человека за серебряную полушку и…

– Он меня не покупал! – перебил Джинкс. – Не отдал он за меня ни единой полушки. Он предложил Бергтольду полушку, а после призвал троллей, и те его утащили.

София наставила на Симона грозный взгляд:

– Так ты действительно убил его!

– Я не звал троллей. Его отчим вызвал их сам.

– Не мог он их вызвать! – заявил Джинкс. – Он ничего не смыслил в магии!

– Жадные, ожесточенные люди притягивают троллей, как кровь притягивает волков. Думаю, они просто учуяли твоего отчима.

Об этом Джинкс прежде не слышал. Может, оно и правда. Но разве Симону можно верить? Джинкс продолжал в ярости ходить по кругу.

– Так или иначе, он отвел тебя в лес, чтобы бросить там, поэтому не лей о нем слезы, – сказал Симон.

– Я и не лью о нем слезы! Просто считаю, что ты должен говорить Софии правду.

– Остановись, Джинкс, – попросила София. – У меня голова идет кругом.

Джинкс встал, сложив на груди руки и гневно глядя на Симона.

– Тебе пришлось пережить так много, Джинкс, – сказала София.

– Ах, это ему многое пришлось пережить? – усмехнулся Симон.

– Ну, надеюсь, ты не думаешь, что главные испытания выпали на твою долю, – отозвалась София. – Ты всего лишь лежал здесь…

– Стараясь не умереть от того, что меня пырнули мечом люди, на которых ты столь усердно работаешь, хоть они и приговорили меня к смерти! – Симон приподнялся и сел, что далось ему с явным трудом.

– Разве это я виновата в том, что ты нарушил наши законы? А не работать я не могу, и ты это знаешь!

Они уже кричали друг на дружку. Эхо их голосов отскакивало от каменных стен – даже кошки разбежались.

– Если бы выбирать пришлось мне, для меня на первом месте была бы ты, а любая работа на втором! – прогремел Симон. – И уж тем более работа на людей, которые приговорили тебя к смерти! Но, очевидно, так думают не все.

– Тебя приговорил суд. Храм Знания никакого отношения к этому не имеет.

– И суд, и вся Самарра принадлежат Храму Знания. Он скупил на корню все и вся. И тебя, по-видимому, тоже!

– Я не обязана оставаться здесь и слушать все это! – и София гневно направилась к коридору, который вел в Самарру.

– Еще как обязана! – Джинкс схватил ее за руку. – Симон, не выводи ее из себя!

– Это не я, а ты вывел ее из себя.

– Отпусти мою руку, Джинкс!

– Ты должна остаться и ухаживать за ним.

– Не уверена, что за ним вообще стоит ухаживать.