Джими Хендрикс, Предательство - [23]

— Он шпион, знаете.

Конечно, так говорили или очень впечатлительные музыканты, или просто те, кто всегда крутится вокруг звёзд. Находились и такие, кто нашёптывал о его тайной "связи с гангстерами". Джеффери действительно служил в армии. Долгое время служил в Египте и, по его словам, бегло говорил по–русски, но в подробности, как и где он его выучил, не вдавался. И если разговор заходил о том, как он стал владельцем сети ночных клубов, Майк всегда уклонялся от прямого ответа и отказывался распространяться на тему, как ему удалось стать импресарио. Позднее талант Майка Джеффери проявился в умении находить самые уязвимые места у своих клиентов.

Но в тот день Майку не пришлось прикладывать особенно много усилий, чтобы прийти к победе: Джими, Ноэл и Мич сидели перед ним и благоговейно слушали, как он громко зачитывал им соглашение. Новоиспечённая группа жаждала поскорее начать записываться, гастролировать, делать деньги и жить на широкую ногу — как можно быстрее и всё самое лучшее. Контракт на семь лет давал Майклу Джеффери и Джеймсу "Час" Чандлеру полное право на будущие записи этого трио, на сочинённые в будущем ими песни и на любые их публикации. И если группа будет иметь успех, то прибыль с пластинок должна делиться приблизительно пополам между Часом с Майком и музыкантами. Даже несмотря на обсуждение подробностей участия новой группы в предстоящих больших международных гастролях, встреча и подписание бумаг заняло всего каких–то несколько минут. Со временем они подпишут и другие юридические бумаги.

Известие, что в тот вечер всё было совершенно официально и что Час стал партнёром Джеффери, мгновенно разнеслось по всем музыкально настроенным пабам района Сохо.

— Чёрт побери! — воскликнул один бармен, близкий друг Animals и хорошо осведомлённый о методах воздействия Джеффери на музыкантов.

Отошедший от звукозаписывающей индустрии, бывший партнёр Джеффери по клубному бизнесу рассказал репортёру одного из музыкальных еженедельников:

— Джеффери таким образом уже многих ягнят отправил на бойню. И Час, прожив много лет бок о бок с ним, должен был знать, что из себя представляет Джеффери. Видно туго пришлось ему, раз он принял это ужасающее решение допустить Майка до своего детища. Нет ему прощения.

Жёсткие слова, да, но одно вне обсуждения — именно Майкл Джеффери сделал для группы одну величайшую вещь, это он придумал группе название — Опыты Джими Хендрикса.

Музыкальный импресарио, Дон Арден, который обеспечил огромный успех в Англии, таким американским музыкантам, как Джин Винсент, Джерри Ли Люис, Малыш Ричард и Сэм Кук, тоже хорошо знал Майкла Джеффери. Его сын, Дэвид Арден, подытожил мнение своего отца о Джеффери довольно лаконично:

— Майкл Джеффери был задницей из задниц!

Многие юристы и менеджеры, связанные работой с талантами поп–музыки, были разного мнения о том, сможет ли Хендрикс со своей "постоянной группой" оторваться от земли и выйти на международный рынок, но когда Джеффери стал сравнивать себя с Брайаном Эпштайном, то и они оголили свои клинки.

— Брайан — человек честный и порядочный, — сказал один из исполнительных директоров EMI Records, — и эти два слова никогда не станут ассоциироваться с личностью Майкла Джеффери.

Позже Джими рассказал мне, что Джеффери говорил ему:

"У меня больше опыта, чем у Эпштайна. Вот увидишь."

И Хендрикс продолжил:

— Всё, что я знал о них, так это то, что они оба были деловыми людьми, а тебе необходимо было иметь представителя. Час познакомил меня с Джеффери, вот так это и было.

Несмотря на все их заверения, попытки Чандлера и Джеффери заинтересовать ведущие звукозаписывающие компании оказались безуспешными. Сначала они обратились к Декке, но там Хендрикса охарактеризовали как "не имеющего долговременного потенциала". Так совпало, что как раз в это время Крис Стэмп и Кит Ламберт решили основать свою собственную компанию, которую они собирались назвать Трэк–Рекордс.

— Если бы не настойчивость Часа и Майка наша идея, так бы и повисла в воздухе, — вспоминает Стэмп, — они сказали нам: "Вы сделаете нам кое–какие деньги". Никто из нас не предполагал тогда, в какие "кое–какие" выльются эти деньги. Но мы не хотели потерять Хендрикса, наскребли тысячу фунтов и пообещали Хендриксу, что Трэк представит его в программе Ready, Steady, Go!

В этой влиятельной телепрограмме, выходящей в эфир по вечерам пятницы, выступали не только английские и американские молодые талантливые поп–музыканты, но и разные представляющие интерес молодые люди, "появляющиеся на сценическом горизонте" — от Мухаммеда Али до Фила Спектора. Усилиями Вики Викхэм и Майкла Линдси–Хогга — близких друзей Стэмпа и Ламберта — эта программа диктовала моду.

— Мы также сказали Часу с Майком, — продолжил свой рассказ Стэмп, — что, а они знали, что это так: "На данный момент мы лучшие концептуальные импресарио".

К тому времени и Ламберт, и Стэмп были уже известны таким безошибочным чутьём, каким не обладал ни Чандлер, ни Джеффери.

— Час только что отставил в угол свою бас–гитару, а Майк, хотя и был очень удачливым и сообразительным бизнесменом, но его интересы были другого уровня, чем наши с Китом. У Джеффери были определённые амбиции и деловые качества, но он был совершенно обделён воображением. Возможно, с точки зрения успешного бизнесмена мы с Китом ему казались глупцами, и в его кругах наши имена ему ничего не говорили.