Джими Хендрикс - [34]

Напрашивается вопрос, а получал ли Джими те огромные суммы, которые зарабатывал?

Но вернёмся в тот вегетарианский ресторан, где он рассказал мне о своих доходах, Джими, как и прежде, много говорил о своей музыке, о своём духовном предначертании. Меня всегда поражало его видение божественного, но мне всегда было трудно уследить за запутанным ходом его мысли.

Так и не появившись на студии Эда Чалпина, Джими покинул Нью–Йорк, чтобы продолжить эти кошмарные гастроли в Сан—Франциско, затем Техас и Аризона, следом нарисовалась Канада, где год спустя его задержат с героином в аэропорту Торонто.

Но мы забежали вперёд и было бы естественно оставить это для следующей главы.

Гастроли продолжались. 54 концерта за 47 дней, включая концерт в Майами, где он был заявлен вместе с Франком Заппой и его Матерями Изобретения. При таком режиме карьера гильотинировала Джими. Вспоминается июнь 1967 и Монтерей, покорённый его очарованием, которое его, кстати, никогда не покидало. Сразу за Американскими гастролями в его планы входил 6–дневный поп–и–джазовый фестиваль в Палма на Майорке, «Музика-68». Но к его разочарованию, и к ещё большему разочарованию его поклонников, проект был отклонён организаторами фестиваля, сославшимися на недостаток средств.

Но это эмоции, реальной оставалась лишь ежедневная гастрольная пахота, всё более и более делающая Джими несчастным. На ум приходит партизанская война, которую вели туги с англичанами. Также и зрители боролись за своё право видеть в Хендриксе исполнителя жёстких сценических эффектов. Боролись против желания Джими просто играть музыку ради музыки. Вокруг Джими увеличивалась пропасть во всех направлениях. Взаимопонимание и доверие, давно исчезнувшее между Джими и Ноэлом (помните жестокую драку в начале января, когда Ноэл порезал руку Джими), стало исчезать даже между Джими и Мичем. Напряжение в группе росло день ото дня, но, полагаю, Джими больше страдал от менеджмента. В Нью–Йорке он сам мне говорил, что перестал доверять людям, которые вели его дела, несмотря на то, что они так много сделали для него.

Тем не менее, в мае 1968 года Джими снова в Сиэтле. В аэропорту его встретил отец, с ним были Леон, и мачеха Джими, симпатичная японочка, которую Джими увидел впервые.

По словам Джими,

— Я встретился с семьёй, и меня приятно удивили изменения в ней. Я зашёл в школу Гарфельда, откуда меня выкинули, когда мне было 16. И дал концерт для учеников. Только я. Я играл со школьным ансамблем в гимнастическом зале! Всё было бы хорошо, но было 8 часов утра, и к тому же, они не разрешили первоклассникам послушать мою игру.

Джими собирались вручить целый список почётных грамот и ключи от города, но намеченная дата торжества совпала с национальным праздником и власти решили перенести вручение на ноябрь.

— Думаешь, какие это могли быть ключи? Ну, конечно же, только от городской тюрьмы!

Но он всё же получил, и это было неплохо, в качестве гонорара, диплом об окончании Гарфельдской средней школы. Не награды и презентации подарил Сиэтл, но нечто большее — Джими окружили обыкновенные люди. Шанс вернуться из мира иллюзий — снова окунуться в простую жизнь, которую он однажды покинул. Побыть среди искренних обыкновенных людей, не гоняющимися за пластилиновыми идолами.

Вот как он думал об этом обо всём, и это было очевидно. Его возвращение домой сравнимо с перезарядкой аккумулятора, которому продлили жизнь. И он смог перезарядить свои сверх–долгоработающие высоковольтные батареи: или, другими словами, испить нектар своих корней.

Если всё это звучит так, как если бы у Джими была куча проблем и как если бы 1968 год не был удачным для Джими, то надо вспомнить, что это только одна сторона золотой монеты. В 1969, а для Джими он оказался на самом деле плохим годом, затруднения личного характера тормозили его карьеру и его творчество во всех направлениях, как мы это скоро увидим. С точки зрения его популярности, социальной активности и успешности, 1968 год стал пиковым для Джими. Его хвалили, им восхищались, его пластинки раскупались с неслыханной скоростью. Его производительность усилилась и творчество стало ещё более новаторским, чем могли предположить самые его стойкие поклонники. И, несмотря на уменьшение визуальной эффектности и его собственные страхи примет ли слушатель его музыкальные поиски, все, и поклонники, и критики любили его. Более того, своим творчеством он завоевал уважение со стороны других музыкантов, более чем кто–либо из рок–музыки: из исполняемых им, только одна песня не была написана им самим, а Боб Диланом.

Настоящий бум вокруг его пластинок.

Когда в Америке в декабре 1967 вышел Get that Feeling, музыкальная газета Cash Box поместила вот такую рецензию:

«Блистательная гитара Джими Хендрикса, сильные мелодии, напористый фанковый вокал Куртиса Найта, поток энергии. Воодушевляет подборка песен… Эта пластинка не разочарует самого искушённого слушателя.»

Она не принесла разочарования и заняла приличное место в списке популярности. Когда в феврале 1968 Судьба снова свела меня с Джими, пластинка заняла 45 место в горячем списке газеты Cash Box. К тому времени как Джими вернулся из Сиэтла, где виделся со своими земляками, пластинку выпустили в Англии на массе London Records и там она поднялась на 39 место к концу месяца.