Джейн Эйр - [162]

– Первая моя цель – произвести полную уборку (вы постигаете всю силу этого выражения?), генеральную уборку Мур-Хауса, с чердака до подвала; моя следующая цель – с помощью бесчисленных тряпок натереть воском все и вся до полного сияния; моя третья – расположить все стулья, столы, кровати, ковры с математической точностью. Затем я доведу вас почти до разорения, накупив столько угля и торфа, чтобы камины пылали во всех комнатах, и, наконец, последние два дня перед приездом ваших сестер мы с Ханной посвятим взбиванию белков, переборке изюма, толчению специй, замешиванию теста для рождественских пирогов, нарезанию начинок и совершению других кулинарных обрядов, о которых непосвященным вроде вас никакие слова не могут дать ясного понятия. Короче говоря, мое назначение – довести все до совершенства для Дианы и Мэри к следующему четвергу, а мое устремление заключается в том, чтобы устроить им сказочную встречу, когда они приедут.

Сент-Джон слегка улыбнулся, но этот ответ его не удовлетворил.

– На первое время неплохо, – сказал он. – Однако, говоря серьезно, я надеюсь, когда первый пыл уляжется, вы поищете чего-либо более высокого, чем веселые хозяйственные хлопоты и домашние радости.

– Это самое лучшее, что есть в мире! – воскликнула я.

– Нет, Джейн, нет! Мир этот не место для отдохновения от трудов. Не пытайтесь сделать его таким – он создан не для покоя. Не предавайтесь лени!

– Вот уж нет! Не собираюсь отдыхать хотя бы минуту!

– Джейн, я даю вам отпуск на время – два месяца, чтобы вы сполна насладились своим новым положением и насытились новообретенным очарованием родственной близости. А тогда, надеюсь, вы бросите взгляд за пределы Мур-Хауса, Мортона, общества сестер, откажетесь от эгоистической безмятежности и потакания чувственным потребностям, на какое толкает богатство. Надеюсь, тогда ваша энергия вновь лишит вас покоя и будет требовать выхода.

Я посмотрела на него с удивлением.

– Сент-Джон, – сказала я, – по-моему, говорить так не слишком хорошо с вашей стороны. Мне хочется быть счастливой по-королевски, а вы стараетесь пробудить во мне беспокойство. Для чего?

– Для того, чтобы вы нашли применение талантам, которые Бог дал вам употребить в оборот и за которые Он строго с вас спросит. Джейн, предупреждаю вас: я буду следить за вами внимательно и с тревогой. И попытайтесь укротить чрезмерный пыл, с каким вы предаетесь обычным домашним радостям. Не цепляйтесь с такой настойчивостью за узы плотского родства. Приберегите свое упорство, свое горение для достойного дела, не расточайте их на преходящие пустяки. Вы слышите, Джейн?

– Да. Но вы словно говорите на непонятном языке. Я чувствую, что у меня есть достойная причина быть счастливой – и я буду счастливой! До свидания.

И счастливой я в Мур-Хаусе была, пока трудилась не покладая рук, как и Ханна. Она радовалась, наблюдая, как весело я хлопочу в доме, где все перевернуто вверх дном, – как я усердно подметаю, протираю, чищу, стряпаю. Впрочем, полный хаос царствовал день-два, а потом было так приятно постепенно наводить порядок в нами же учиненном кавардаке. Я предварительно съездила в С…, чтобы купить кое-какие новые предметы обстановки: мои кузины и кузен дали мне полную свободу менять в доме все, что я сочту нужным, и на это нами всеми была выделена определенная сумма. В гостиной и спальнях я почти ничего не тронула, так как знала, что Диане с Мэри будет куда приятнее снова увидеть привычные старые столы, стулья и кровати, чем самые модные и новые. Тем не менее какое-то обновление было необходимо, чтобы сделать их возвращение таким замечательным, как мне хотелось. Темные прекрасные ковры и занавески, несколько тщательно выбранных старинных безделушек из фарфора и бронзы, новые чехлы, зеркала и шкатулки для туалетных столиков создали желаемый эффект обновления без навязчивости. Вторую гостиную, а также спальню, которые стояли запертыми, я обставила заново старинной мебелью красного дерева с малиновой обивкой. В коридорах я расстелила холщовые дорожки, лестницы устлала коврами. Когда все было завершено, я решила, что Мур-Хаус внутри настолько же дышит светлым скромным уютом, насколько снаружи он выглядит по-зимнему унылым и мрачным.

Наконец наступил долго ожидаемый четверг. Они должны были приехать вечером, и с наступлением сумерек наверху и внизу были затоплены камины, кухня сияла и сверкала, мы с Ханной приоделись, и все было готово к их приему.

Первым явился Сент-Джон. Я упросила его не заглядывать в Мур-Хаус, пока все не будет устроено. Впрочем, одной мысли о кавардаке, царящем в его стенах, одновременно и неприглядном, и ничем не примечательном, оказалось достаточно, чтобы он к нему не приближался. Меня он нашел на кухне, где я следила, как пекутся кексы к чаю. Подойдя к очагу, он осведомился, не пресытилась ли я наконец трудами горничной. В ответ я пригласила его пойти со мной поглядеть на результаты этих трудов. С некоторым трудом мне удалось добиться, чтобы он согласился осмотреть дом. Но он лишь заглядывал в двери, которые я открывала, и, едва поднявшись на второй этаж, тотчас спустился, сказав, что я, видимо, не пожалела никаких сил и не убоялась никакой усталости, если сумела достичь подобных перемен за такой короткий срок. Но он ничем не показал, что ему приятно обновление фамильного дома.