Джентльмен - [28]

– Хорошо-хорошо, – сказал полковник. – Пора нам обобщить результаты розыска и наметить очередные задачи. Начинай, Бурский.

– Нет, товарищ полковник, вам это обобщение лучше сделать самому, – возразил Бурский (он заметил, как при этом расширились от удивления глаза стажера: начальству перечить не положено) и продолжал: – Во-первых, по должности это ваша прерогатива, а во-вторых, во-вторых…

– Память мою испытать задумал, да? – подхватил Цветанов. – Превосходно, я согласен. Итак, условие задачи: исчезнувший найден, но уже мертвым, его утопили в одном месте, бросили в озеро в другом. До этого его держали в подвальной комнатенке на даче – скорее всего, насильственно. Там он, очевидно, и написал свою записку. Дача, где Кандиларова прятали, а затем и лишили жизни, принадлежит Бангееву, прекрасные человеческие качества которого капитан Шатев только что нам обрисовал.

Шатев явно хотел возразить, но Бурский успел наступить ему под столом на ногу (для полковника это, кажется, не прошло незамеченным, но он смолчал).

– Начнем с главного на данном этапе вопроса: кто убил Кандиларова?

– Думаю, ответ ясен, – сказал Бурский. – Тот самый смуглый детина, чьи отпечатки пальцев и следы подошв и на обуви Кандиларова, и на даче, и в пещере.

– Минутку, – остановил его полковник и нажал кнопку селектора. – Почему мне не звонят из картотеки? Вызову-ка я их…

– Стоянов слушает! – послышался голос начальника дактилоскопической картотеки.

– Хотел я, дружище, получить у вас одну справку. И полную формулу твоим подчиненным сообщил, и компьютеров у вас, знаю, переизбыток, а результатов нет как нет. Почему?

– Ты прав, извини, я как раз собирался звонить.

– Значит, уже принесли тебе справку?

– Принесли, сейчас тебе перешлю. И прости за опоздание, мы тут бьемся над одной задачкой. А пока записывай – чувствую, горит там у тебя… Итак, Ангел Асенов Насуфов родился в тысяча девятьсот пятьдесят девятом году в селе Филиповцы, образование среднее незаконченное, под судом и следствием не состоял. Второго марта тысяча девятьсот семьдесят восьмого года задержан за хулиганство четвертым отделением милиции, оказал сопротивление и был направлен сроком на пятнадцать суток на принудительные работы. Место принудительных работ – кирпичная фабрика. Сбежал оттуда, был пойман и снова получил пятнадцать суток.

– Это все? – спросил полковник. – Неужели стали заносить в картотеку мелкие проступки?

– Не обязательно. Просто здесь к карточке пришпилен рапорт капитана Консулова, который тогда дежурил в четвертом отделении.

– Знаю Консулова. Прочитай, пожалуйста.

– «Физически чрезвычайно силен, – читал начальник картотеки, – морально полностью безнравствен, лишен сдерживающих центров. Без определенных занятий. Он со своей компанией отлавливает по дворам собак и кошек. Уличен в сдирании кожи с живых животных, с целью продажи шкурок скорнякам. В преступном мире известен под кличкой „Нанай Маро“, утверждает, что на цыганском жаргоне это означает „нет хлеба“. Потенциальный убийца. Поэтому я снял у него отпечатки пальцев. На всякий случай».

– Классная работа! – воскликнул полковник, переведя взгляд на Шатева. – Надо же, и раньше, оказывается, были среди капитанов умные и предусмотрительные.

– Что-нибудь еще? – спросил голос в селекторе.

– Ты не скажешь, дружище, где теперь подвизается Консулов?

– Не знаю. Не мой кадр… Попробую позвонить в четвертое отделение.

– Ладно, спасибо, это моя забота. – Цветанов отключил селектор и сказал задумчиво: – Да, Консулов… Такие не часто встречаются. Вот кто может нам пособить. А как вам понравился, ребята, Нанай Маро, у которого хлеба нет?

– Как по заказу, – сказал Шатев мрачно. – Лицо Кандиларова – это его работа…

– Фактический материал недвусмысленно наводит на мысль, что этот Ангел и есть убийца, – согласился Бурский.

– Что-то больно много ангелов слетелось, – заметил полковник. – Бангеев с этим его джентльменством, Нанай Маро по имени Ангел…

– Если допустить, что Ангел Насуфов – убийца, – размышлял вслух Бурский, – остаются по крайней мере три вопроса: почему убили Кандиларова, зачем перед этим его похитили и держали полмесяца в изоляции, зачем убийцам необходимо было оттянуть розыск, посылая открытки даже из Стамбула?

– Правильно, – сказал полковник. – Но не пора, ли объявить о смерти Кандиларова и передать тело вдове для похорон?

– Мне кажется, – сказал Шатев, – не менее важно выяснить связь Бангеева с Насуфовым. Ведь скорее всего Кандиларова убили на даче, а не только держали там, как в тюрьме. Я бы предложил продолжить расследование допросом Бангеева.

– Или Насуфова, – уверенно сказал Тодорчев.

– Как и все молодые, ты целеустремлен и прямолинеен, – отметил полковник. – Итак, с сегодняшнего дня Насуфов становится объектом номер один. Договорились?

На первых порах следим за ним спокойно, не особенно приближаясь: такие типы тоже не сидят сложа руки.

– Не знаю насчет рук Нанай Маро, но прежде всего мы сами не должны опускать руки! Надо реагировать на изменившуюся обстановку, – запальчиво возражал Бурский. – Хотя, разумеется, ни о каких допросах Бангеева или Насуфова пока и речи быть не может.