Джентльмен - [20]

– И ты ухватился именно за этот вертолет?

– Никакого другого попросту не было. Если, разумеется, говорить о Родопах, а не о Дунае или Шипке. Так что вот тебе дата: двадцать пятое сентября. В этот день Кандиларов был еще жив!

– Что ж, остается установить место, где этот бедняга написал свою записку.

– Будь спокоен, полковник уже договорился с вертолетчиками. Сегодня в то же самое время – в четырнадцать часов пять минут – тот же вертолет, с тем же пилотом вылетит по тому же маршруту. Берем с собой кинооператора – надо заснять кое-что. Одним словом – через полчаса двинемся в Пловдив.

– Я готов. С удовольствием. Должен тебе признаться, Траян, я впервые полечу вертолетом…

16 октября, среда

В кабинете начальника вертодрома они познакомились с пилотом Манчо Манчевым. На удивление молодой, с гривой русых вьющихся волос, он походил на мальчишку-сорванца. Конечно, его предупредили, с кем он полетит на задание, но, чтобы до конца прояснить ситуацию, он спросил:

– Что конкретно требуется от меня?

Начальник вертодрома открыл было рот, но Бурский его опередил:

– Просим вас повторить полет от двадцать пятого сентября. Метр в метр, секунда в секунду. Учтите, для дела это имеет весьма важное значение. Возможно это?

– Возможно-то возможно, хоть и прошло три недели. Правда, не вижу смысла в таком…

– Уверяю вас, смысл есть. Главное – повторить полет досконально. Как говорится, точка в точку!

Расправив плечи, пилот козырнул.

– Пора, – сказал он. – Время поджимает. До вылета оставалось минут десять.

Когда Бурский, Шатев и кинооператор разместились в кабине, майор шутливо спросил пилота:

– Ну как, подымет нас эта стрекоза?

– Еще как подымет! В прошлый раз, между прочим, тоже трое летели – врач и два санитара. Плюс-минус сто килограммов для моей стрекозы – не проблема. Как полетим – повыше, пониже?

– Точь-в-точь как двадцать пятого сентября. Набрав высоту, машина миновала турбазу «Здравец», а затем, держась метрах в ста над вершинами сосен, взяла курс на юг.

– Тот же курс? – беспокоился Бурский, наклонившись к плечу пилота.

– В точности, – не оборачиваясь, отвечал Манчо. – Главное, метеоусловия сходные. Вам повезло – такой же ясный, безветренный день…

– А скорость?

– Как и тогда, двести километров в час. За три минуты десять кэмэ – вжик! Пятьдесят пять метров в секунду. Идем почти на пределе. Мы тогда спешили – пострадавший, говорят, истекал кровью.

– Как же вы, если не секрет, запомнили курс?

– Очень просто. Сперва на звонницу Старой Церкви, а над ней довернул пятнадцать градусов к западу. Церковь скоро покажется.

Бурский кивнул оператору, и тот застрекотал камерой, направив ее раструбом вниз. Лес внизу не кончался. Справа показалось асфальтированное шоссе. Там, где оно сворачивало в сторону, стала видна двухэтажная постройка под серой крышей.

– Старое лесничество, – объяснил пилот. – Скоро и курорт покажется.

Бурский напряженно следил за движением минутной и секундной стрелок. Он сверил часы в полдень с радиосигналом астрономической обсерватории. Сейчас они показывали 14 часов 19 минут 12 секунд.

Появилась дача, правее – трехэтажная гостиница, а слева по курсу – церквушка со звонницей. Бурский принялся считать вслух:

– Двенадцать. Одиннадцать. Десять. Девять… Когда пролетели над звонницей, вертолет немного занесло влево, к западу.

На полянах и в гуще леса мелькали дачки.

– Пять. Четыре. Три. Два. Один. Ноль! – возбужденно воскликнул Бурский.

Желая подстраховать оператора, Шатев нацелил вниз объектив старого своего «Пентакона» и при счете «Ноль!» щелкнул затвором. В этот миг внизу проплыла двухэтажная дача с бревенчатыми стенами, а затем снова, без конца и края, потянулся лесной массив.

– Кажись, не промахнулись! – проговорил Шатев.

– Нормально, – ответил Бурский и махнул оператору, чтобы прекратил съемку.

– Дальше лететь куда? – спросил пилот. – На ту же поляну к дровосекам?

– А как вы потом возвращались в Пловдив?

– Вдоль русла Сухой реки. Там болтанка меньше.

– Тогда возвращайтесь на вертодром.

– Минутку! – вмешался Шатев. – По-моему, ни к чему нам снова пролетать над этой роскошной дачкой.

– Ты прав.

Через четверть часа летели уже над Пловдивом. Перед посадкой Шатев шепнул пилоту:

– Слушай, Манчо. Постарайся до конца года молчать о нашем путешествии. Чтоб даже во сне не проговорился, ладно?

– Я во сне в другие места летаю, – улыбнулся Манчо и лихо заложил крутой вираж.

Из кабинета начальника вертодрома Бурский поспешил связаться с полковником Цветановым. Доложил обстановку, спросил, ехать ли немедленно к двухэтажной даче (на машине это займет не больше часу) или навести сначала необходимые справки, сориентироваться…

– Какие еще справки? В чем ориентироваться? – удивился полковник. – Может быть, никаких справок и не понадобится. И пилот мог ошибиться на несколько секунд, и Кандиларов, если это его записка… Надо пока только присмотреться к даче. Действуйте согласно обстановке, но будьте осторожны. Не спугнуть бы птичку!

Сразу после напутствия полковника Бурский позвонил Лилкову, который вскоре присоединился к группе.

– Он может оказаться нам полезным, – словно в оправдание, сказал Бурский Шатеву. – Все-таки местный, знает тут каждую кочку.