Джек в Австралии. Рассказы - [58]

Казу мирился со свой грубоватой женой, но неодобрение других оскорбляло его и портило ему кровь.

— Выпьем по рюмке! — предложил Казу.

— Мы не можем. Ma дожидается нас.

Казу молча наполнил рюмку Джека, а жена его удалилась, захлопнув за собой дверь, из-за которой немедленно стали доноситься такие громкие крики и брань, что мужчины еле слышали друг друга.

Казу опрокинул рюмку в рот. Он сбрил бороду и теперь весь его подбородок оброс трехдневной рыжей щетиной. Выпив, он щелкнул языком и насмешливо-подозрительно взглянул на гостей.

— Кое-что изменилось, правда? — заметил он.

— Да, кое-что.

— Как на ферме?

— Благополучно.

— Небось привезли с собой мешки золота?

— Нет.

— Джек Грант получил целое состояние? — спросил Казу, взглянув на него.

— Нет, — холодно ответил Джек.

Было что-то нестерпимое в наглом, вызывающем взгляде Казу.

— Как поживает Ma?

— Хорошо, — удивленно ответил Том.

— Я почти не вижу ее.

— Да, я заметил, что ворота заколочены.

— Не те ворота заколотили, которые надо было.

— Как так?

— Умнее было бы заколотить ворота к Перси с розовыми глазами.

— Почему?

— Почему? Да разве вы не знаете?

— Что такое?

— Не знаете ничего про Монику?

Сердце Джека на мгновение остановилось.

— Нет. А что?

— Старик Джордж вам ничего не рассказывал?

— Нет! — Том мрачно и с испугом глядел на него.

— Странно! И тетя Алиса тоже ничего не сказала?

— Да нет. О чем?

Том побледнел.

— Что случилось, рыжий? — решительно спросил он.

С минуту царило мертвое молчание. Солнце садилось.

— Что ты имеешь нам сообщить?

— Смешно, право, что вы ничего не знаете. Ведь уже шесть или семь месяцев прошло с тех пор.

Молчание.

— Она уехала с Перси, когда ребенку исполнилось четыре недели.

Снова мертвое молчание.

— Иными словами, она вышла за Перси замуж? — хрипло произнес Том.

— Уж не знаю как там насчет замужества. Говорят, что у него уже есть не то одна, не то две законные, либо незаконные жены. Все, что я знаю, это что они уехали на юг, когда ребенку исполнился месяц.

Оба гостя продолжали молчать. Комната была залита золотистым светом. Джек взглянул на копоть и мушиные пятна на потолке. Он сидел в кресле, сломанные пружины которого впивались ему в тело, а вылезавший волос щекотал руку. В общем же он испытывал какую-то бесконечную душевную пустоту.

— Ты обдумал то, что говоришь? — прозвучал голос Тома.

— Отец ребенка Перси? — спросил Джек.

— Надо думать, — ответил, запинаясь, Казу. — Сам я ее об этом не спрашивал. Они все в то время невесть как дружили с Перси, а я уже был женат. Да я в Вандоу не был… пожалуй уже два года.

— Вот что так угнетает Ma… — глухо произнес Том.

— Меня удивляет, что Джордж или Мери не предупредили вас об этом, — сказал Казу. — Перед рождением ребенка они оба были здесь. Но, как видно, Джордж ничего не мог устроить после того как Перси признался ему, что женат и старался дать понять, что он здесь ни при чем. Но в конце концов, он все-таки сбежал с Моникой. Ma получила от нее письмо из Альбани, в котором она просит не беспокоиться и говорит, что Перси по отношению к ней безупречен.

— Она никогда не любила его! — воскликнул Джек.

— Этого уж я не знаю. Последнее время она, наоборот, бегала за ним как сумасшедшая. Впрочем, повторяю, я два года не был в Вандоу и ничего не знаю.

Джеку становилось невмоготу. Солнечный свет померк, он был там, за той цепью гор — за той цепью гор.

— Пойдем, Том, — сказал он, вставая. Друзья вышли и молча побрели домой. Мир снова рухнул и они шагали среди развалин.

Когда они вернулись, Ma была наверху, а Кет приготовила уже чай. Ленни был дома — высокий, худой, молчаливый, чуткий юноша.

— Привет, странники!

— Привет, Лен!

— Идемте пить чай! — Ленни распоряжался как хозяин дома.

Они молча поужинали.

* * *

Том, Джек и Ленни устроились в своей прежней комнате, Гог и Магог перебрались в дом. Все трое молча лежали в потемках, но не спали.

— Послушай-ка, Лен, — сказал, наконец, Том, — как ты мог допустить, чтобы Моника спуталась с Перси?

— Я? Да что же я мог поделать? Она готова была выцарапать мне глаза, когда я хоть одним словом упоминал об этом. Почему вы с Джеком так долго не возвращались и даже не писали? Теперь вы на меня нападаете! А сами пропадаете неизвестно где, и никто не говорит вам ни слова. Вы, разумеется, непогрешимы и все время заботились о семье? А меня теперь упрекаете…

На это возражение ответа не последовало. Но змея ревности зашевелилась в сердце Джека.

— Никогда не думал, что она интересовалась Перси!

— Никто этого не думал, — ответил Ленни. — Да разве в женщинах можно разобраться? Дай мне, боже, постоянную жену! Последнее время Моника была сама не своя. Перси тут ни при чем. Это она довела его до этого. Перси вовсе не дурной человек, наоборот. Но по отношению к женщинам он — воск.

— А правда, что у него есть еще другая жена?

— Он говорит, что да. Но он написал, чтобы узнать, не умерла ли она. Сперва он уверял, что не виноват, а потом признался, но жениться на ней отказался. Со всеми нами Моника была как дикая кошка. И ни за что не позволяла вам писать. Она отправилась как-то к «рыжим», но Казу был уже женат, а Сарра стала угрожать, что убьет ее. Тогда она набросилась на Перси. Глаза ее тогда сверкали, как у дикого зверя. Точно околдованная или одержимая какая-нибудь. Впрочем, не мне говорить, я ведь сам такой же. Ох, друзья мои, оставьте меня в покое. Дайте поспать!