Джек Мерсибрайт - [3]

– Не знаю. Где предложат. Тут уж как повезет.

– В это время года трудно что-нибудь подыскать, но я все равно желаю тебе успеха. Могу я чем-нибудь помочь тебе, пока ты не ушел, Джек Мерсибрайт?

– Да, – ответил Джек. – Ты можешь мне дать с собой хлеба, который только что испекла, и кусочек сыра. Прошагав пару миль, я ведь проголодаюсь.

– А зачем идти пешком? Ты же можешь ехать на Шайнере?

– И правда. Отличная мысль.

Люди провожали взглядами седока на старом сером коне, который тащился вдоль деревни, некоторые даже кивнули в знак приветствия. Но никто не заговорил с Джеком. Такое уж это местечко – Астон Чармер. Джек появился здесь всего два года назад и сейчас, покидая эти края, так и остался для местных жителей чужаком.

В Чармер-Кросс он остановился у развилки. Из шести дорог он выбрал ту, которая вела на юг. Ему пришлось поднять воротник, чтобы укрыться от холодного дождя, хлеставшего в спину.

В этот день Джек десять раз заглядывал на фермы и узнавал, есть ли работа, но везде получал отказ. Так он ехал по узким извилистым тропинкам, вдоль мокрых изгородей, и его глазам открывался лишь неприютный пейзаж, пропитанный серой зыбкой влагой.

Уже смеркалось, когда он подъехал к заброшенному дому, одиноко стоявшему на повороте дороги, и решил расположиться здесь на ночлег. Сад около дома представлял собой неприглядное зрелище, а чуть дальше, за кривой калиткой, виднелись старые грушевые деревья, видимо, посаженные очень давно. Джек запустил Шайнера в этот сад, а сам вошел в дом и развел огонь в очаге.

Кругом валялось множество щепок, и костер удался на славу. Джек удобно устроился перед ним и принялся с аппетитом за хлеб и сыр, которые дала в дорогу Пегги Смит, запивая пивом. Постепенно одежда его высохла, и тепло от огня медленно разливалось по всему телу. Согревшись, он застегнул куртку на все пуговицы и растянулся на соломе у самой сухой стенки.

Вдруг его разбудил тихий шорох: у порога послышались легкие шаги, и кто-то стал шарить руками по дверному косяку. Он приподнял голову и увидел в проеме двери темную фигуру девушки, в накидке с капюшоном.

– Бевил? – позвала она шепотом и повторила чуть громче: – Бевил? Ты тут?

Замерев на своем ложе, Джек услышал тихий возмущенный возглас и всхлип, полный разочарования, который выдавал очень молоденькую девушку. Минуту она постояла, вглядываясь в темноту и топая ножкой по ступеньке. Затем, снова вскрикнув от досады, она развернулась и исчезла, задев краем накидки куст шиповника, который рос у порога.

Джек перевернулся на другой бок, но не успел заснуть, как опять услышал чьи-то шаги. На этот раз в проеме двери показался худощавый юноша невысокого роста, с копной спутанных светлых волос.

– Ненна! – окликнул он, и до Джека донесся запах спиртного, хотя между ним и пришельцем было не меньше десяти футов. – Ненна? Ты здесь?

Не получив ответа, он тоже ушел в темноту. Но если девушка убежала возмущенной и раздосадованной, то молодой человек, засунув руки в карманы, фланирующей походкой пустился вниз по тропинке, громко распевая песню:

Красавица Мери косу расплела

И укрылась от ушек до пят.

Она так нежна, она так скромна,

Что стыдится себя показать.

Вскоре его голос растворился в ночи, и наконец в заброшенном доме воцарилась тишина. Джек снова расслабленно погрузился в солому.

«Может, хоть сейчас человеку дадут поспать», – подумал он.

Наутро, поставив на огонь котелок с водой, он отправился осматривать дом. Это был очень старый сруб, сложенный из крепких бревен, щели между которыми были залеплены глиной, отвалившейся во многих местах. Солома, покрывавшая крышу, почти вся облетела, настил на верхнем этаже тоже обветшал, но кирпичная труба осталась целой, и дубовые перекрытия не потеряли прочности. Джек представил, как все это выглядело раньше: промазанные дегтем бревна, побеленные стены, сверкающие на солнце оконные рамы.

Дальше, там, где кончались ряды деревьев, возвышались две кирпичные хозяйственные пристройки и навес, под которым стояла полуразвалившаяся телега и сложенные рядом с ней инструменты. Похоже, это был когда-то добротный фермерский дом, оставленный хозяевами, переселившимися в более комфортабельное жилище, видимо, неподалеку отсюда.

Прохаживаясь с ножом в руках, проверяя бревна на прочность, Джек услышал властный голос и увидел двух женщин. Одна из них – очень молоденькая, в накидке с капюшоном – была та самая Ненна, забегавшая в дом сегодня ночью. Другой, со строгими чертами лица, ярким румянцем и гладко зачесанными волосами, на вид было лет тридцать. Они открыли калитку, вошли в сад, и та, которая постарше, резко заявила:

– Вы вторглись в чужие владения! Вам понятно это?

– Теперь, когда вы мне объяснили, понятно, – ответил Джек.

– Это моя земля. И мой дом. Я не люблю, когда всякие бродяги разводят огонь в моем доме. Вы могли запросто тут все спалить.

– Но ведь я этого не сделал, вы сами видите.

– А в саду разгуливает ваша лошадь? По какому праву вы пускаете ее пастись на моей земле?

Джек, пошарив рукой в кармане, протянул ей два пенса:

– Вас устроит такая плата за колючки, которые сейчас переваривает моя лошадь?