Джек-Брильянт: Печальная история гангстера - [69]

— Ты что, спятила, сука?! Чего тебе? Что надо?

— Тебя. Хочу тебя.

— Никогда, слышишь, никогда больше не буди меня так. Не вздумай никогда меня трогать, ясно? Позови меня, и я услышу, но не касайся меня.

Кики рыдала — ужасно болела рука. Она не могла согнуть пальцы. А когда попыталась — потеряла сознание. Когда она пришла в себя, она сидела в кресле, а Джек, весь белый, стоял рядом и смотрел на нее. Чтобы привести ее в чувство, он несильно бил ее по щекам.

— Ужасно больно.

— Мы поедем к врачу. Прости, Мэрион, прости, что сделал тебе больно.

— Ничего, Джек, пройдет.

— Я не хочу делать тебе больно.

— Знаю, что не хочешь.

— Я тебя так люблю, что иногда просто голову теряю.

— Нет, Джек, ты не теряешь голову. Ты хороший, я на тебя не в обиде за то, что ты причинил мне боль. Ты ведь не нарочно. Я сама виновата.

— Мы поедем к врачу, подымем его с постели.

— Он меня полечит, а потом мы вернемся и закончим наш вечер.

— Да, так и сделаем.

Врач Джека был судебным следователем, и они действительно подняли его с постели. Он перевязал Кики руку, сказал, что утром надо будет поехать в больницу наложить гипс, и дал ей таблетки от боли. Кики сказала ему, что упала на руку, когда репетировала дома танец. Судя по всему, он ей не поверил, но Джек отнесся к этому безразлично, и Кики успокоилась. Когда они вернулись домой, Джек сказал, что очень устал и любовью они займутся завтра утром. Кики не спалось, и через некоторое время она встала и спустилась на кухню посмотреть, не затвердела ли помадка. Она пощупала ее пальцами здоровой руки — помадка по-прежнему была мягкой, и Кики вынесла ее на заднее крыльцо кошке.

Клэм Стритер развлекал жителей Катскилла этой историей много лет. Он стал знаменитостью, его останавливали на улице, просили рассказать, что с ним приключилось. Я брился в катскиллской парикмахерской через год после отмены Сухого закона, когда Джека уже давно не было в живых, и слышал, как Клэм, в окружении полудюжины местных жителей, повествует — в который уж раз! — о своих злоключениях:

— Судья в Катскилле интересуется, зачем мне разрешение на оружие, вот и пришлось ему рассказать, как этот Джек-Брильянт прошлой ночью у себя в гараже ноги мне жег и на клене повесить хотел. «Правда?» — судья спрашивает. «Буду я врать», — отвечаю. Люди, которые возле здания суда находились, услышали, о чем речь, и подошли поближе. «Вы на этого Брильянта жалобу подали?» — судья спрашивает. А я ему: «Только, — говорю, — собственной жене пожаловался, больше никому». Судья так и сел — не верит своим ушам. «Надо к этому делу, — говорит, — шерифа привлечь, а то и окружного прокурора». Приезжают, значит, они оба, и прокурор, и шериф, и я давай им опять свою историю рассказывать, как они из своей машины в нас целились, как мы, я и Дикки Бартлетт, остановились. «Выходите», — говорят, ну а я, видно, не сразу вышел, не так быстро, как у Брильянта заведено, — вот он мне и врезал. Врезал и говорит: «Подымай, — говорит, — руки повыше, а не то я тебе голову оторву». Потом они нас к себе пересадили, и к Брильянту повезли, и кепки нам на глаза надвинули, чтоб мы не видели, куда едем, — ну а я из-под кепки на дорогу кошусь и все вижу, и дом его теперь узнаю — тем более там свету полно было. «А ты уверен, что это был Брильянт?» — судья спрашивает. «А то нет, — отвечаю. — Уверен на все сто». Я его в гараже в Кейро как следует рассмотрел. С ним в машине еще женщина была. И мужчина. Мужчину, он за рулем сидел, я сразу узнал: он за месяц до того остановил меня как-то ночью, когда я пустые бочки вез. «Так это Стритер, умник из Кейро», — говорит мне Брильянт. Сказал — и кулаком в челюсть, вот так, я и слова произнести не успел. А потом, в гараже, стали они меня огнем жечь. «Зачем они все это делали?» — судья спрашивает, а я ему говорю: «А затем, что хотели, чтоб я им сказал, где перегонный куб находится. Но я сказал Брильянту, что ни про какой куб ничего не знаю». А судья говорит: «А с чего он взял, что ты должен был про куб знать?» — «Потому что, — говорю, — я вез двадцать четыре бочки крепкого сидра, которые погрузил на пивоварне Поста». — «Кому вез?» — «Себе самому, — говорю. — Люблю сидр. Целыми днями его пью». Не стану ж я говорить судье, да и никому другому тоже, что у нас со старым Сирилом Бартлеттом свой собственный перегонный куб есть, мы с ним на этом стареньком кубе неплохие деньги делаем. С тех, у кого своего куба нет, а согреться-то хочется, мы иногда по сто, сто тридцать долларов в неделю имеем. Брильянт на наш куб позарился, я это сразу понял. Намучил меня, не дай Бог кому другому такое перенести. Ну и что? Эти ребята с пистолетами только говорить горазды. Никого они не убивают, грозятся больше. Припугнут — и делают, что хотят. Но меня-то не проведешь. Чтобы я отдал свои кровные сто тридцать долларов в неделю какому-то там нью-йоркскому прохвосту — да ни за что на свете!

Джек-двоеженец

История со Стритером произошла в середине апреля 1931 года. А спустя восемь дней в Олбани, в Капитолии штата Нью-Йорк, появился следующий документ:

В соответствии с пунктом 62 Закона об исполнительной власти я требую, чтобы Вы, генеральный прокурор штата, присутствовали лично либо уполномочили присутствовать Ваших заместителей или помощников на очередной специальной сессии Верховного суда, которая должна пройти в апреле 1931 года в округе Грин. Я требую, чтобы Вы либо Ваши заместители или помощники предстали перед большим жюри (одним или несколькими), каковое будет созвано и будет заседать в отведенный срок (или сроки) сессии вышеупомянутого суда с целью ведения в вышеозначенном суде и в присутствии вышеозначенного большого жюри (одного или нескольких) заседаний, рассмотрений и расследований касательно уголовно наказуемых действий, в которых обвиняются Джон Брильянт (известный также как Джек-Брильянт), а также любое лицо и/или лица, действующие во взаимодействии с ним, а в дальнейшем и с целью подготовки и ведения судебного процесса, согласно предъявленным обвинениям большого жюри (одного или нескольких) в указанный срок или сроки сессии вышеозначенного суда или в любом другом суде, в котором подобные обвинения могут рассматриваться в более поздние сроки. Я требую также, чтобы лично Вы либо Ваши заместители или помощники замещали окружного прокурора округа Грин во всех процедурах, здесь оговоренных, и чтобы Вы взяли на себя все полномочия и осуществляли все обязанности, возложенные на Вас пунктом 62 Закона об исполнительной власти, а также в соответствии с требованиями, изложенными выше; и чтобы в процедурных вопросах окружной прокурор округа Грин брал на себя лишь те полномочия и осуществлял лишь те обязанности, каковые бы возложили на него либо Вы сами, либо Вами уполномоченные заместители или помощники.