Джедай почти не виден - [14]

— Только не надо про мои особенно ценные личные качества, ладно? То, что самым ценным во мне был приглянувшийся техотделу костюм жизнеобеспечения, я понял.

— Хорошо. Тем более, гордыней и самолюбованием по поводу собственной исключительности вы уже травились. Давайте по чашечке чаю, а я покуда помиссионерствую маленько?

— Валяйте, — не стал возражать ситх. В конце концов, вот таких неспешных разговоров не о деле, у него не было уже очень давно. Даже пускай это будет экзотическая вера землян.

— Мы верим, что возникновение нашей вселенной — не случайность и не вполне детерминизм причин-следствий. Когда мира не было, что могло послужить причиной его зарождения? Только осознанная воля желающего его создания личностно определенного Абсолюта. Бог создал мир с любовью. С любовью передал его людям. Но людям свойственно нетерпение. Взяв то, к чему они оказались не готовы, они, казалось, безвозвратно разрушили гармонию прекрасного мира… И вот уже две тысячи лет добрая воля человека и Бога восстанавливают разрушенное.

Взгляд удобно развалившегося в кресле ситха слегка осоловел. Любителем абстрактных философствований он никогда не был. Но треп очкарика казался таким уютным.

Впрочем, кажется, Андрей ожидал подобного.

— И все это время этим усилиям противостоит ненависть и тьма лукавого.

— Угу, светлая и темная сторона Силы, — чуть недовольно отозвался Дарт Вейдер.

— Вот так?

Собеседник взял из вазы с фруктами яблоко и положил его на столик так, чтобы его красный бок освещала настольная лампа, а зеленый оказался в тени.

— Примитивно, но верно. Свет — это самоотречение и бесстрастность, во тьме — буйство чувств и стремление к обладанию Силой.

— А если так? — теперь яблоко повернулось зеленым боком к свету, а тень легла на красный. — Что изменилось?

Плод с треском разломился в пухлой руке философа. Серединка оказалось переспелой и уже начала темнеть.

— Гнильца внутри. Вы сперва не справились с гордостью и страхом, а уж потом подались на темную сторону? Но при чем тут сама сила? Электрочайник греет воду, холодильник охлаждает ее, а лампочки на гирлянде вообще тремя цветами горят. Значит ли это, что электричество бывает горячим, холодным и разноцветным? Или оно просто есть?

— То есть? — от недавней расслабленности лорда и следа не осталось.

— Не вижу принципиальной разницы между джедаями и ситхами. Ну разве что политические пристрастия. Но не о том речь. Идеал джедая — полное растворения себя в силе. Нет привязанностей. Нет любви. Нет собственного мнения. Ситхи так же растворяются в своих страстях. Эффект тот же — потеря личности. И винить, по большому счету, некого: рабы случайности, обстоятельств или того, кто сильнее.

— А сами-то?

— Я -раб Божий. А значит — ничей больше. Нету надо мной начальников, которым я обязан слепо повиноваться. Нет надо мной законов, которые заставят меня поступить не по совести.

— Как достигается сей чудный эффект? — скепсис сквозил в каждом слове говорящего.

— Уж точно не медитациями. Есть такое, даже у нас несколько потерявшее основное значение слово — целомудрие. Целостность мудрости: мысли, воли, поступка. Целостная мудрость. Которая позволяет взять столько силы, сколько сможет контролировать ваша воля, и ни ньютоном больше. И тогда не кто-то извне диктует вам правила поведения и границы дозволенного. Границей становится чувство ответственности. Воля превращает внешние решетки запретов во внутренний скелет личности. Самоконтроль и трезвость становятся заслоном от духовно ненужных энергий. И тогда любовь перестает быть угрозой, и становится поддержкой.

— Джедаи считали личную привязанность опасной. Рыцари должны всего себя посвятить служению Ордену.

— Знаете, в этом был некоторый резон. Наверное, они просто хотели уберечься от бремени выбора из двух любовий.

— Обычно выбирают из двух зол.

— Выбор между любовью и любовью может быть страшнее. В одном очень популярном у нас фильме был эпизод, в котором молодая женщина-разведчица со своим новорожденным ребенком попала в руки врагов. Желая заставить ее выдать товарищей, те выставили младенца на холод, где он должен замерзнуть за считаные минуты. Выбор между материнской любовью и любовью к Родине. И чем-то надо жертвовать. Если бы одной любви не было, все стало бы гораздо проще. Верно?

— Что выбрала эта женщина? — голос Дарта Вейдера сорвался на хриплый шепот.

— Авторы фильма избавили ее от этого: в последний момент она спаслась. Но в жизни так случается далеко не всегда.

— Хотите сказать, что джедаи правы?

— Ни в коем случае. Потому что заставляли человека отказаться от любви в обмен на силу. Заставляли отказаться от любви к одному, ради любви ко всем. Но это почти такой же выбор, только делать его заставляют не враги, а свои. Конечно любить всех проще, чем одного. Но это можно делать только путем жесткой регламентации всех сторон жизни. Собственно, орден пошел этим путем, отучил своих адептов думать, и это слепое следование заведенным правилам сгноило Орден изнутри.

— Значит, правы ситхи? — теперь голос лорда полон ядовитого сарказма.

— Побойтесь Бога. Слепое следование страстям делает человека легко управляемой марионеткой. Я просто говорю о необходимости внутреннего контроля за своими мыслями и чувствами и за теми мыслями и чувствами, которые вы впускаете в себя. Как на границе — если она открыта, то кто угодно пройти может. А если внутренний контроль действует, то даже страх и гнев становятся волевым отторжением зла. Иначе сперва — собеседование со злом. Помните, как Палпатин впервые заговорил с вами о владыке ситхов?