Джандо - [10]

Однако заглянем в кабинет. Здесь странных вещей еще больше. Можно даже сказать, что, кроме большого рабочего стола и книжных полок, тянущихся от пола к потолку (на книгах останавливаться не будем — такой коллекции позавидовала бы любая библиотека), здесь все вещи странные. Как, к примеру, причудливый потолок с картой звездного неба. Впрочем, и со столом не все в порядке. Стол деревянный, ручной работы, но присмотритесь повнимательнее к его ножкам: что это за ухмыляющиеся черти и прочая безобидная нечисть несет стол-ковчег на своих греховных плечах? Хозяин утверждает (возможно, шутит), что это копия, подаренная ему друзьями к 35-летию, а за оригиналом создавал свои бессмертные тексты Великий Магистр и писатель Анатоль Франс.

Хозяин высокого роста, прекрасно сложен, у него светлое, открытое лицо, изумрудные и очень пронзительные глаза. В уголках этих глаз застыл озорной огонек. Скорее всего женская половина человечества признала бы его красивым. По крайней мере большинство студенток на факультетах, где он читает лекции, влюблены в своего профессора. И безусловно, все, посещающие его семинары, признают, что профессор Ким — крайне неординарная личность и в доску свой парень. Ну где вы еще отыщете профессора, который сыграет на гитаре партию любой сложности, проплывет за институт стометровку вольным стилем, выступит в спарринге по боевым восточным единоборствам да еще найдет время потолковать с вами об алхимических воззрениях Леонардо да Винчи и полотнах Дали, о темперированном клавире Баха и хриплом голосе Тома Вэйтса? Что, скажете, такого не бывает?! Тогда можете захлопнуть эту книгу прямо сейчас и выбросить ее в мусоропровод! Если же вы этого не сделали, мы можем продолжить разговор о профессоре Киме.

Конечно, он не так хорош, как кажется с первого взгляда. Во-первых, он всегда и везде, за исключением небольшого количества личных вещей, разводит жуткий бардак. И порядок в этом доме держится на хрупких плечах милейшей женщины-экономки. А бардачный профессор (кстати, еще достаточно молодой и неженатый) даже не называет ее по имени. Он прозвал эту степенную даму в возрасте просто Мадам. И это — во-вторых. Но она не обижается. Напротив, Мадам обожает своего работодателя и уверена, что когда-то, очень давно, еще в детстве, профессор Ким просто отказался взрослеть. Как Питер Пэн. И уж кто-кто, а Мадам-то знает, что ему это удалось. Однако возникает законный вопрос: чем таким занимается наш профессор и как ему на скромное профессорское жалованье удается содержать квартиру, напичканную не только музейными редкостями, но и массой всякой новейшей электроники, разными затейливыми приборами, да еще, судя по фотографиям, путешествовать по всему земному шару? Да, вопрос, конечно, справедливый, но не будем заострять внимание на меркантильных проблемах— из дальнейшего повествования мы узнаем, чем же таким занимается наш профессор. Сам он полушутя заявляет, что соединил новейшие научные открытия с некоторыми древними знаниями, и получилось очень даже ничего! И, весело улыбаясь, добавляет, что в старину таких, как он, звали волшебниками, чародеями или колдунами. Как вам больше нравится! «Ищите Истину на грани наук и преданий» — выгравировано на металлической зажигалке «Zippo», с которой профессор не расстается уже десять лет. Вот такой он, наш профессор, названный дедушкой — пламенным революционером и знатоком Востока — не Марленом и не Виленом, а Кимом, в честь великого вождя корейского народа. Так как имя оказалось довольно редким для наших широт (не много по Москве бродит Ким Иванычей и Ким Ир Сен Степанычей), наш герой решил для краткости так и называться — Профессор Ким. Конечно, после того, как получил звание профессора, что случилось с ним в весьма раннем возрасте.

— Мадам, Мадам! — зовет Профессор. — Не приготовите ли еще чашечку кофе для одного банкира, еще рюмку водки для одного водолаза и стаканчик чаю для меня?

— Разумеется, Профессор… В общем-то это не мое дело, но все же позволю себе напомнить: данный джентльменский набор я повторяю в пятый раз за последний час.

— Не говорите, Мадам. Кого-то с утра посещают любящие дети и нежные жены, а кого-то — кофеманы и алкоголики.

Радостный смех коренастого бородача в свитере грубой вязки и сдержанная улыбка молодого, элегантно одетого мужчины показали, что они не против подобных оценок.

— И заметьте, Мадам, пристрастие к возбуждающим зельям не помешало одному сохранить форму практикующего костолома, а другому весьца удачно маскироваться под яппи.

— Видишь ли, Кимушка, — засмеялся бородач, — у русского человека напивается не тело, а душа, дух!

— Стремящийся поскорее покинуть тело, — с улыбкой добавил яппи-банкир.

— Будь я духом Артура, — указал бородач на элегантного мужчину, — я бы не торопился покинуть так модно одетое и ухоженное тело.

— Спасибо, — поблагодарил Артур, — я переговорю об этом со своим духом. И все же вернемся к нашим баранам…

— Сам такой! — обиделся бородач.

— Да нет, он скорее всего имеет в виду меня, — ухмыльнулся Профессор Ким.

— Тогда бы я сказал — жеребцам, — произнес Артур.