«Джамп» значит «Прыгай!» - [75]

Одновременно с ним проявляется и доктор Глузский со своими совершенно умопомрачительными разоблачениями.

– Нет! – вдруг громко вскрикнул Барский и покачал головой. – Это нелепо, такого не может быть, против этого можно привести сотню доводов. У нас нет ни одного определенного доказательства, ни единой улики.

Тем не менее, склонившись над парапетом, он вдруг понял, что, поскольку это была его единственная теория, ему надо держаться ее до весьма горького конца. Он смело выступит с ней против Корсовского в надежде, что так или иначе наткнется на правду. Тогда, если финансист расколется, он передаст его в руки экономистов Конторы и отправится домой.

Но, если Корсовский не поддастся, и он потерпит поражение, родное ведомство не примет поражения.

Но теперь пора было идти. Где-то начали бить часы, и он сверил свои, чуть улыбнувшись при этом. Итак, встреча с Корсовским состоится лишь вечером, но сначала надо было успеть сделать еще кое-что. На этот раз он надеялся, что работа ему понравится. Он набрал номер телефона и сказал:

– Алло, это приёмная генерала Макарова? Привет, это я. Что нового? Если помнишь, я звонил тебе пару дней назад, просил уточнить, кому принадлежал автомобильчик красного цвета с номерными знаками «19–78 мур»… Итак, всё-таки это город Муромов… А про хозяина что-нибудь новенького известно? Ну, ничего, поищем сведения о нём у других генералов. Спасибо, старик! Обязательно заеду.

15 августа 199… года 20:00

– Голутвин по третьему! – рявкнуло из репродуктора женским голосом. – Товарный по первому.

Станция «Электрозаводская» в этот вечерний час была полна народу. Расположенная почти в самом центре столицы, эта железнодорожная артерия позволяла жителям самой зачуханной и нищей провинции выбираться на заработки в столицу, подкалымить продажей семечек, тряпья или пустых бутылок, а то нищенством или воровством, и вернуться в свою деревенскую благодать и нищету в относительном благополучии. Для того, чтобы пропив и проев за неделю все заработанное за день в столице, вновь отправиться на заработки.

– По третьему Голутвин проследует без остановок!

Внутри, на небольшой площадке между метро «Семеновская» и «Макдоналдсом» кипел маленький но очень бойкий базарчик, где купить можно было, что называется «чёрта в ступе» и в толчее лишиться кошелька, вытянутого проворной рукой.

Сейчас весь этот базарчик был разогнан и несколько дворников в оранжевых жакетах собирали с земли остатки коробок и прочего мусора, оставшегося после торгового дня.

Барский оплатил такси, купил походя горячий чебурек и, ругая себя за то, что не смог противостоять искушению (после чебуреков он всегда мучился изжогой), неторопливо направился на станцию. Поднявшись по лестнице, он расправив плечи и начал проталкиваться через толпу. А толпа была густой, так как поблизости высились корпуса нескольких крупных заводов, в районе было полным-полно офисов, так что станция была битком на-бита народом, разъезжающимся на вечерний отдых.

Как и было условлено, рядом с часами его ожидал Ингмар Берзиньш, на котором был тот же темный городской плащ что и раньше, хотя теперь он нес с собой букет ярких пионов. На лице его все еще оставалось выражение небольшого замешательства, словно он не был уверен, какую карту судьба вытащит ему на этот раз, как и на следующий, однако вел он себя совсем по-другому. Он был доверителен и дружелюбен, словно враждебность, как болезнь, оставила его, и он без колебания протянул Барскому руку.

– Ну, я вижу, что вы пришли, приготовившись, – улыбнулся Барский, глянув на букет цветов. – Вы передали Корсовскому мое послание?

– Да, я выполнил свою часть сделки, господин Барский. Точно, как вы мне сказали. Я сказал ему, что мне был анонимный телефонный звонок и передал ваше сообщение в точности так, как вы мне это повторили. Сегодня вечером он должен быть в своем загородном доме в Первушино-7, и вы можете нанести ему визит. Он мало откровенничал со мной, но с вами он встретится, в этом я абсолютно уверен. Кстати, вот адрес, доедете за два часа. Я вам объясню, как проехать.

– Благодарю.

Барский посмотрел на кусок бумаги и сунул его в карман.

– И как он реагировал?

– Не знаю, я право же не уверен. Внешне он был совершенно спокоен. Он просто выслушал то, что я ему сказал и кивнул, словно это было рядовое назначение встречи. Честно говоря, я подумываю, что за последние недели он похоронил большую часть своих эмоций. Как я уже говорил, он мне никогда не нравился, но теперь мне его жаль. И тем не менее, – на лице Берзиньша вновь мелькнула улыбка. – Когда вы доберетесь до него, я не удивлюсь, если он попытается убить вас.

– Спасибо за предупреждение. Постараюсь не дать ему такой возможности. Действительно, я весьма признателен, – улыбкой же ответил Барский. – Ну, а как ваша семья? Вы проверили, они были в самолете?

– Все в порядке. Я позвонил туда перед тем, как поговорить с Корсовским. Они должны приземлиться в Быково через часок. Я как раз успеваю их встретить. Да, ваша Контора сдержала слово, и я вам за это очень благодарен. Я этого не ожидал.

Берзиньш взглянул на большие часы, висевшие на противоположной стороне, на здании станции и на лице его вдруг опять появилось удивленное выражение.