бык буйно скачет, а человек лишь сумел ухватиться за его хвост, явно ненадежно.) На Пятой ступени человек понял, освоил, как надо приближаться к искомому, и он продвигается к нему, но это продвижение — не «линейный прогресс», оно неровно, со срывами (человек тянет быка за собой, укрощая его, то есть пресекая попытки освободиться): «постоянно возобновляется борьба» (Кацуки). Срывы и уклонения очень разнообразны. Прежде всего, это — «неспособность справиться со случайными мыслями», то бишь вторжения помыслов, классическая проблема любых систем духовных упражнений и практик; но это также и специфические, необычные психические и соматические эффекты, кратковременные галлюцинации, иллюзорные восприятия. Они именуются
макё, и мнения об их роли в практике разнятся. Дж. Остин (см. об этом авторе в ст. Штейнера) находит эту роль скорей положительной для практики, поскольку они заинтересовывают, «интригуют начинающих»: «эти побочные феномены в ходе медитации многих стимулируют продолжать Путь»
[5]. Напротив, Е.Штейнер видит в них аналоги бесовских наваждений в исихастской аскезе и, тем самым, препятствия на пути практики: «Макё — буквально, это место, где нечисто; искушение; место, где происходит духовная «невидимая брань». Это очень серьезный этап, который необходимо пройти быстро… иначе могут утянуть демоны»
[6]. То же о них говорит и «Практика Дзэна» Кацуки: «Макё, т. е. дьявольское наваждение (от «ма» — демон, «кё» — состояние), когда во время дзадзэн практикующий видит необыкновенные галлюцинаторные образы демонов, диких зверей, Бодхисаттв и Будд, а также другие странные фигуры. Когда практикующий устанавливает дзисю-дзаммай [способность устойчивого обладания самадхи — С.Х.], макё не появляется»
[7]. Наконец, аналогично характеризует это явление и Х.Дюмулен: «…галлюцинации, которые широко известны в дзэнской практике и об опасности которых дзэнские наставники постоянно напоминают ученикам, называя их «наследием дьявола» (макьё)»
[8]. Несомненно, консензус последних трех авторов прав относительно подлинного, аутентичного Дзэн — и в китайском, и в японском религиозном сознании демонология развита еще богаче, чем в православном, и демонологическое истолкование явлений типа макё для такого сознания не только естественно, но почти неизбежно. (Кстати, сравнительный анализ демонологии, борьбы с бесами в исихазме и в дальневосточных практиках — весьма актуальная задача не только для компаративистики, но и для психологии.) Что же до суждения Остина, то и оно, конечно, верно — его научное имя тому порукой; но все же думается, что «многие», о которых он говорит, — скорей всего, современные американцы, и насколько практикуемый ими Дзэн совпадает с действительной духовной традицией — еще очень большой вопрос. —
Далее, Шестая ступень несет с собой наконец упрочение искомого состояния, закрепление самадхи. «После долгой практики… практикующий просто садится — и немедленно начинается вступление в самадхи»[9]. «Бык усмирен» — иными словами, адепт, успешно перестроив сознание, достиг мира и согласия как с собою самим, так и с внешним миром (это для него не две задачи, а одна, ибо искомое, как он уже знает, — не-дуальность). И с этим обретением мира, гармонии, вхождением в «дхармическую дверь не-дуальности», адепт «достиг зрелости» (Кацуки). Вслед за тем практика вступает в область высших состояний.
Описанный блок, располагающийся в самом центре пути практики: контрастный переход стадии борьбы, бесовских явлений и искушений, срывов и их преодолений, в стадию мира и спокойствия, за которою непосредственно следует сфера высших состояний, — имеет явную аналогию в исихазме. Здесь также за стадией борьбы со страстями, «невидимою бранью» подвижника, следует стадия исихии — спокойствия и тишины, знаменующая закрепление переориентации сознания и достижение зрелости в духовном делании (недаром по ней стали называть и всю эту школу делания) и открывающая путь к высшим духовным состояниям. Здесь нащупывается некоторый универсальный элемент, антропологический и психологический инвариант духовных практик (или некоторого их класса).
Высшие состояния: ступени 7–8. На этом уровне перестают требоваться активные методики типа решения коанов, практика достигает области не-деяния: «бык исчез», и нет нужды управлять им. Ступень Седьмая — ступень постоянного, неутрачиваемого пребывания сознания в модусе не-дуальности, ступень стойкого самадхи, которое, однако, еще является, по терминологии Кацуки[10], положительным самадхи — таким, при котором сохраняется направленность сознания на внешний мир, только с важнейшим условием: без погружения, отдачи каким бы то ни было явлениям мира, согласно древнему девизу: «Не пребывай ни в чем!». К этому состоянию Е.Штейнер применяет термин «малое сатори», в его терминологии равносильный кэнсё. Восьмая ступень в серии Сюбуна представлена предельно выразительно: на картине — пустая окружность. Это — высшее состояние абсолютного самадхи и нирваны. Так описываются основные средства продвижения к нему: «Три элемента… направление зрительного внимания внутрь… замедленное дыхание и телесное спокойствие, в конечном счете, сливаются в единый акт сосредоточения, который составляет могучую силу, двигающую нас к абсолютному самадхи»
