Дыры между ноздрями - [25]

Когда неуклюжий Стрингфеллоу почти добрался до столика, его чуть не сбил с ног мальчик, вбежавший в бар.

— Твою мать, пацан, зенки разуй! — пролепетал недовольно Стрингфеллоу.

— Строук, за мной идут мешки! — звонко закричал мальчик. Он запыхался и переводил дыхание.

— Точно? — спросил Строук.

— Да!

— Прячься на кухне, я их задержу! — сказал Строук и пригнулся за стойкой.

— Мешки... какие ещё к чёрту мешки? — заворчал Стрингфеллоу, копаясь в пепельнице. — Мешки с дерьмом...

— Эй, а как же мой ром? — спросил Игорь.

Он приподнялся на стуле, чтобы заглянуть за стойку. Его спину разворотило дробью.

Игорь обвалился на стойку, раскинув руки. Из его раненной спины поднялись струйки дыма от горевшего в теле фосфора.

Строук дёрнул затвор, вытащил автомат из‑под стойки и стал палить из него во все стороны не поднимая головы.

Пауэрс стоял снаружи и стрелял из дробовика Гаррисона, целясь в окна низенького бара. На крыше горели красным электрическим светом буквы слова «МЕЧТА». Расстреляв через окно стойку бара и пробив её насквозь, Пауэрс выстрелил оставшиеся в магазине патроны по каждой букве.

«МЕЧТА» потухла и всё затихло.

* * *

Самболь прошла за Пауэрсом в бар. Под их ботинками хрустели осколки стёкол окна и бутылок, истекавших алкоголем на витрине.

Стрингфеллоу прижался к полу и изображал мертвеца. Игорь как и прежде лежал на стойке. Пауэрс присел на корточки и глянул через дыру в стойке: стойка была сделана из гипсокартона и не смогла уберечь Строука. Тот лежал, обняв автомат, и дымился от фосфора внутри него.

Пауэрс заметил докуренную лишь наполовину сигарету, зажатую между пальцами у Стрингфеллоу. Не ожидая и не ощутив никакого сопротивления, Пауэрс вытащил сигарету и прикурил от своей платиновой зажигалки, вручённой ему когда‑то давно за десять лет службы.

— Пожалуй, пора всё это закончить, — сказал он и сплюнул. — Как думаешь, Нгуен?

— Я не думаю, майор, я выполняю ваши приказы, — ответила Самболь.

Майор закашлял от дыма и смеха.

— Так держать! — сказал он, прокашлявшись.

* * *

Мальчик вспотел от страха и жался к стене. В его мокрых ручонках пистолет скользил, пальцы едва держали тяжёлое оружие.

Как только дверь в кухню начала открываться он захотел выстрелить. Палец соскользнул со спускового крючка в первый раз.

Во второй раз мальчик уже надавил как следует и сумел выстрелить. Он попал в руку надвигавшегося на него Пауэрса.

Мальчик закрыл глаза и нажал на крючок снова, не отпуская. Пистолет лишь щёлкнул внутри себя один раз и замолк. Пауэрс отобрал пистолет у него здоровой рукой.

— Гляди‑ка! — Пауэрс кинул пистолет Самболь. — Да у тебя гильза в патроннике застряла!

Самболь поймала пистолет. Затвор и вправду стоял не на месте, и гильза виднелась в его незакрытом окне. Самболь вытащила магазин, сняла спусковую скобу, стянула пружину со ствола и выковыряла гильзу.

Гильза со звоном упала на пол.

— Нерасторопный ты паренёк, оказывается! — сказал Пауэрс, доставая пластиковый мешок из кармана.

Самболь собрала пистолет обратно, вставила магазин и дёрнула затвор.

— Я тебя сейчас как котёнка при... — успел сказать Пауэрс, перед тем как Самболь выстрелила ему в голову, прижав дуло к затылку.

Лицо Пауэрса разорвалось, а сам он обрушился на пол. Кровь пролилась на стену и несчастного мальчика, который уселся в углу, обняв коленки.

— Надо было сначала надеть ему на голову мешок, — сказала Самболь. — Тогда бы кровь не разбрызгалась повсюду.

— Че-чего? — спросил мальчик.

— Не важно, — сказала Самболь. — Как тебя зовут?

— Рене...

— Две женщины в твоём доме, кто они были?

Самболь села на колени рядом с ним и положила руку ему на плечо.

— Блейз и Луиза?

— Хорошо, Блейз и Луиза. Расскажи мне о них.

— Блейз хорошая, она приютила меня и Строука... когда наших родителей убили мародёры после урагана. Она мне как мать. У неё умер муж и сын, их вместе посадили в тюрьму за поджог дома мэра города, там они оба умерли от голодовки... Может, поэтому она ко мне так добра.

— А Луиза?

— Луиза её родная дочь... Луиза мне не нравится, она заставляет меня убирать её комнату, дразнит постоянно что я нахлебник и неродной...

— Строук — это твой старший брат, который здесь бармен?

— Строук? Да... Он здесь понарошку бармен. На самом деле он капитан в Народном фронте. Я хочу быть как он!

— Не надо тебе быть как он. Он мёртв и лежит за стойкой. И не надо тебе быть в Народном фронте. Это они тебе приказали в нас стрелять? Зачем?

— Потому что вы зло, вы правительство. А Народный фронт — это правое дело!

— Народный фронт добился для тебя только смерти всех твоих близких. Он отобрал у тебя детство и превратил в убийцу. Не важно правое это дело или нет. Конечно, сейчас ты захочешь мстить и сейчас ты этого не поймёшь... Да и вряд ли то что я сейчас делаю походит на урок милосердия... Глупо давать урок милосердия, убив человека минуту назад. Но я, наверное, единственный человек в твоей жизни, кто хотя бы попытался тебя этому научить. Никогда не убивай людей, Рене, слышишь? Не будь таким как я, как правительство, как Народный фронт. Держись подальше от войны и всего этого дерьма. Пока убивают людей — мир никогда не наступит. Особенно в твоей душе.