Дырофермеры - [4]

– Нет еще. А че, надо было, это самое?

– Не знаю. Так, проводим эксперимент: этого, – он подхватил одного дырька, – сажаем сюда и кормим, а этого вон туда и на диету.

Результат эксперимента вышел неожиданным. Похоже, обоих дырьков ситуация вполне устраивала: на следующее утро в сарае их обнаружилось уже четверо. Витька взял новую общую тетрадь и старательно вывел на обложке:

"Дырьки. Работа для Ноби… (зачеркнуто) Нобелевской премии ученика 6-го класса Ломова Вити (зачеркнуто) Виктора"

Витькина мама начала запихивать в дырьков мусор из помойного ведра.

Витькин папа договорился о продаже страусов.

Через неделю дырьки уже плохо помещались в сарае. Витька втихаря подарил двоих Ленке и по одному – трем приятелям-одноклассникам. Есть дыросята не просили, но любые предметы, который в них отправляли, охотно всасывали. Молчаливые, пушистые, с глазами-пуговками и розовыми кожаными носами, они походили на слегка ожившие плюшевые игрушки.

Папа продал первую партию дырьков и отказался класть деньги в мамин Сельбанк, из-за чего родители поругались на целую неделю.

За эту неделю Игнат Фомич с Витькой сколотили еще один сарай для дыросят.

Ленка приволокла вывеску. На фанерине гуашью было крупно написано "ДЫРОФЕРМА", и всякие цветочки-бабочки пририсованы. Витька фыркнул – вывеска получилась глупая, девчоночья – но Ленка так симпатично краснела, что он снисходительно принял подарок. И даже приколотил вывеску на забор.

Словом, жизнь понеслась вскачь. После страусов, которых то корми, то пои, то на улицу убежали – лови их, дыросята радовали совершенной неприхотливостью. Вскоре папа с гордостью сообщил, что троих купили аж из Москвы.

Русичка смущенно намекнула, что на день учителя хотела бы дыросенка. А у Витьки в журнале стали изредка появляться четверки. Может, правда, не из-за дырьков, а потому что Ленка заставляла Муху-брык зубрить книжку "1000 школьных сочинений".

Физичка Марьванна как-то давай про дырьков распинаться, что дескать противоречат они законам физики. Потому как по закону если что-то где-то убавилось, в другом месте непременно прибавиться должно, а раз оно просто ф-фук! и пропало – то это не физика, а шарлатанство.

– Ну, Марьванна, – Витька говорит, – Это ж, небось, эта… ну как ее… нанотехнология, во!

И расплылся довольный, что мудреное слово вспомнил. А физичка ему бац – пару в журнал! И подпись: "за издевательство над законами физики".

Пришлось Витьке двадцать лишних задач на каникулах решать.

Биологиня учила Витьку, как дневник наблюдений за дыросятами вести. И проверяла каждую неделю. Обещала на каникулах свозить на настоящую биологическую конференцию. Про Нобелевку Витька ей не рассказывал, отберет еще, как классная у Ленки грамоту за русский язык отняла: пусть, мол, в классе повисит для истории.

А Витька для истории не хочет, а хочет для себя. Ну и для родителей немножко.

В областной газете две статьи напечатали. "Феномен популярности дырозверушек" и "Дыроводство: миф и правда". Первая была скучная, а вторая – сплошные враки, но все же Витька выловил ценную мысль.

"Дыроводство, – писал корреспондент, – может навсегда решить глобальную проблему мусора".

О как! Глобальную проблему, значит. А ведь и верно: мусор копится и копится, вон у нехаевской свалки три раза забор переносили. Скоро всю планету завалит, если не придумаем, куда деть. А вот куда – в дырька, в него сколько ни пихай, все пропадает. И плевать на законы физики, когда реальная польза есть!

Слава приближалась с каждым днем.

В начале октября Витька заметил, что у всех дырьков налился зеленым следующий "прыщ" – чуть справа от холки. Отец всполошился, снова начал экспериментировать, рассаживать дырьков по разным сараям и кормить разными предметами, но ничего не понял. Дыросята чувствовали себя прекрасно, засасывать не отказывались, а что у всех зеленый огонек переполз, так это, может, особенность физиологии. Может, растут они так.

Игнат Фомич осторожно выяснил через знакомых: выходило, что даже в Москве у дырьков второй зеленый прыщ загорелся. Чудеса.

Приезжало телевидение то ли из Нехаево (хотя, если подумать, откуда в Нехаево телевидение?), то ли из Неклюдова. Витьке славы не досталось, он в это время в школе был. Отец сказал, что обещали кассету с передачей прислать, да так и не прислали.

А потом Витька сунул в дыросёнка Муньку.

* * *

Это все Ленка придумала. Все она виновата. Как дядя Гога, пекарь, говорит: "От женшын – все зло, Витка!"

Жарко было, сонно. Сначала опять будущую премию обсуждали. Витька великодушно обещал Ленку с собой на сцену взять, когда награждать будут. Пусть постоит, чтоб все на нее в новом платье посмотрели.

Потом Витька мух сшибал и в дырька запихивал. А Ленка литературу за двоих писала, даже язык высунула, так старалась. А потом задумчиво так говорит:

– А если кого-нибудь живого туда сунуть – пропадет или нет?

– Как это?

– Н-ну… – Ленка оторвалась от тетрадки и глаза к потолку подняла. – Кошку, например. Или цыпленка. Муньку вон можно попробовать.

Мунька – ничейная была собака. Ее всей улицей кормили. Она махонькая, рыжеватая, одно ухо торчком, другое на глаз свешивается. Лапы кривые, хвост рогулькой и каждому виляет.