Дыхательная гимнастика А.Н. Стрельниковой - [111]

У Александры Северовны уже было много учениц в Москонцерте, и я, поговорив с начальником нашего отдела, стала официально заниматься у нее вокалом. Она показала мне дыхательные упражнения, которые тогда у них существовали только для певцов. И я перед каждым уроком вокала стала делать с ней эту дыхательную гимнастику.

Прошло 2 недели, я запела, и на этом закончилась вся моя болезнь. Никаких узлов, ничего. С Валентиной Александровной Загорянской-Фельдман я потом в течение нескольких десятков лет поддерживала отношения. И в случае простуды, болезни — я ходила к ней в поликлинику Большого театра, в которой она много-много лет проработала фониатром-оториноларингологом. Она всегда абсолютно точно и безошибочно могла поставить диагноз.

А с Александрой Северовной я продолжала заниматься уже просто вокалом. У меня было очень много гастролей. И как-то однажды, вернувшись с гастролей, я узнала, что Александры Северовны уже нет с нами. Она умерла.

С тех пор я всегда стала обращаться со своим нездоровьем (особенно, когда несмыкание связок) к Александре Николаевне. Я приезжала к ней домой на улицу Тухачевского, и она распевала меня всегда только после занятий дыхательной гимнастикой. И всегда выручала меня, спасала меня!

Вообще, это женщина необыкновенная. Мало того, что она — человек немолодой, тогда уже была, слава Богу, в приличных летах. Но она настолько была современна, настолько она была веселой, жизнерадостной, жизнеутверждающей! Ходила ежедневно купаться в Серебряный Бор, и никаких болезней она не признавала. Все вылечивалось дыхательной гимнастикой.

Я помню, однажды, когда я была у Загорянской-Фельдман, Валентина Александровна мне рассказала: случилось так, что она простудилась. У нее было жесточайшее, чуть ли не крупозное воспаление легких с температурой под 40°. Валентина Александровна позвонила Александре Северовне и сказала, что у нее приключилась вот такая беда. Северовна говорит: «Мы сейчас с Шурой к Вам приедем». Когда приехали, Александра Северовна сказала: «Вставайте, нечего разлеживаться!» Стрельникова старшая ведь была на язык остра, и Александра Николаевна в этом отношении была в нее. Никаких почестей, регалий, чинопочитаний, званий для нее не существовало. К ней пришел человек лечиться или заниматься вокалом (естественно, с дыхательной гимнастикой одновременно). Поэтому все остальное ей было безразлично — она оказывала помощь.

И Александра Северовна подняла ее с температурой 40° и заставила заниматься (ну, конечно, немножко полегче, чем делает здоровый человек). Валентина Александровна думала, что она сейчас здесь и умрет! Действительно, она была в ужасе... Но ведь ничего не помогало, никакие лекарства. Поэтому Валентина Александровна делала все, что ей говорили Стрельниковы. Когда кончился урок, измерили температуру. Оказалось, что она почти нормальная, около 37°.

Северовна сказала: «Вставать и заниматься каждый день!» И когда на следующий день пришел врач, он был просто потрясен: температура нормальная, воспалительный процесс закончился, все в порядке. И она еще больше возлюбила Стрельникову и всегда, когда были какие-то трудные случаи, посылала к ней своих пациентов.

Александра Николаевна ведь работала в двух театрах и дежурила на многих спектаклях, в первую очередь на тех, в которых был занят Андрей Миронов (она сама мне рассказывала). Ведь у него была очень большая нагрузка на голос: практически во всех спектаклях он пел и танцевал. Это же все безумно трудно. Бывали случаи, когда посередине спектакля бежали за А.Н. Стрельниковой: Миронов обезголосил, что делать?! Она говорила: «Продлите, пожалуйста, антракт на 10-15 минут». Он к ней приходил. Александра Николаевна делала с ним свою «железную» гимнастику, садилась за рояль и распевала его. А.А. Миронов выходил на сцену и прекрасно доигрывал спектакль.

И не только его одного она выручала в театре, но и многих других артистов. Я помню такой случай. У нас в Москонцерте был такой ансамбль, очень хороший, — квартет «Улыбка». И девушка, которая пела четвертым голосом (самым низким), вдруг неожиданно его потеряла. Пошла к врачу. Врач посмотрел и сказал, что от вокальной перегрузки у нее образовались узлы на связках, их надо срезать.

И вот тогда она попала к Александре Николаевне и Александре Северовне. И буквально за месяц узлов у нее не стало. У нее же действительно были певческие узелки, но когда она после занятий со Стрельниковыми пришла к своему профессору-ларингологу, он спросил:

— Вы что, делали операцию?

Она отвечает:

— Нет.

— Как нет, когда у Вас не только узелков, но даже намека на них нет!..

Она ему все рассказала. Профессор был совершенно потрясен.

Я знаю эту женщину, знаю квартет «Улыбка», так что это все доподлинно.

Мне рассказывала одна очень известная эстрадная певица о том, как она впервые побывала на уроке у Александры Николаевны, и та ее погоняла как следует. Она говорит: «Я вышла от нее и чувствую — теряю сознание. И упала на скамейку возле ее дома... А когда очнулась, то попыталась вспомнить: что это с,о мной было? Посидела еще минут пять, пришла в себя и поехала домой. Приехала, взяла октаву — и поняла, что у меня абсолютно полное смыкание. Голос звучал так, как будто никакого несмыкания голосовых связок и не было!»