Дыба и кнут. Политический сыск и русское общество в XVIII веке - [281]
В этих нечеловеческих условиях — во тьме, без тепла, в тесноте и собственных нечистотах, при скудной пище — заключение было равносильно приговору к мучительной смерти. Когда смерть приходила к узнику, охрана и местное начальство самостоятельно не имело права разламывать стенку, даже если арестант уже давно не брал еду, а на призывы охраны не откликался. Так, разрешение на вскрытие камеры Круглого комендант Шлиссельбургской крепости капитан Бокин получил непосредственно из Сената. 17 ноября 1745 г. он рапортовал, что после вскрытия замурованной камеры Круглого «по осмотре Круглой явился мертв и мертвое тело его в той крепости зарыто» (325-1, 412–413). В 1769 г. по указу Екатерины II генерал-прокурор Вяземский распорядился о присланном в Динабург преступнике Илье Алексееве: «Закласть сего злодея в каменной стене крепостной казармы или каземата, не оставляя более как одно окошко для подаяния ему пищи и вычищения сора: в ночное ж время и оное окошко снаружи запирая железным затвором, содержать его в той казарме под крепким караулом и никого не только к нему, но даже и к тому окну не под каким видом не допускать» (556, 421). Естественно, Вольтера об этом императрица не информировала. Есть предположение, что в последние годы своей жизни в Ревельской крепости был «закладен» в каземате Мациевич и передачи ему подавали на веревке, которую он выбрасывал через решетку разбитого окна (591, 575).
Такие заточения порождали в народе легенды о таинственных узниках крепостей и монастырей. Легенды ходили об Арсении Мациевиче, которого народ почитал страдальцем, что признавала сама Екатерина II: «Народ его очень почитает исстари и привык считать его святым, а он больше ничего как превеликий плут и лицемер» (255, 242; 591, 561). Между тем именно заключение его в монастырь, а потом в крепость и сделали из него страдальца, точно так же, как стал страдальцем за «истинную веру» бывший император Иван Антонович. Известен был народу также некий безымянный узник Кексгольма, освобожденный Александром I в 1802 г. после 30 лет заключения. Местные жители уважительно называли его, утратившего память и разум, Никифором Пантелеевичем (662, 506–514; 780, 218).
Смерть узников тюрем требовала обязательного письменного подтверждения. Если политический преступник умирал в дороге, то его смерть освидетельствовали местные старосты и священник, который давал расписку о том, что похоронил преступника на ближайшем кладбище. В отдельных случаях местные власти ждали специального курьера из Тайной канцелярии, который присутствовал при похоронах и привозил в столицу рапорт о погребении. Так было в 1726 г. с телом Феодосия Яновского, причем первоначально было приказано труп анатомировать, засмолить в гроб и везти в Петербург. Чуть позже власти передумали, новый курьер остановил движение печального конвоя в пути, и тело Феодосия похоронили в ближайшем Кирилло- Белозерском монастыре (701, 243; 322, 319–321). В 1739 г. в Выборгскую крепость привезли архимандрита Феофилакта Лопатинского. После нескольких лет заключения в Петропавловской крепости узник был плох, и комендант крепости генерал Быков запрашивал Тайную канцелярию, как ему поступать в случае смерти нового колодника. 31 марта 1739 г. Тайная канцелярия предписала коменданту: если Феофилакт будет умирать, то допустить к нему для исповеди священника, но чтобы тот, «кроме надлежащей исповеди других посторонних никаковых разговоров отнюдь не имел и о деле его, по которому он сослан, у него не спрашивал. А если, паче чаяния, оный Лопатинский умрет, то мертвое его тело похоронить в городе, при церкви по обыкновению, как мирским людям погребение бывает, без всяких церемоний» (484, 285). В 1745 г. охрана тюрьмы в Холмогорах, в которой сидели члены Брауншвейгской фамилии, получила указ Елизаветы Петровны, которым предписывалось в случае смерти кого-либо из Брауншвейгского семейства (особенно Анны Леопольдовны или Ивана Антоновича), «учиня над умершим телом анатомию и положа во спирт, тотчас то мертвое тело к нам прислать с нарочным офицером, а с прочими чинить по тому ж, токмо не присылать, а доносить нам и ожидать указу» (410, 122). Секретных узников, как уже сказано выше, стремились хоронить без помпы, тайно. В инструкции о похоронах Антона-Ульриха сказано: «Тело его погрести тихо в ближайшем кладбище церковном, не приглашая отнюдь никого, кроме команды вашей» (410, 322). О прошедших похоронах обязательно подробно сообщали в Петербург.
Глава 12
Ссылка
Ссылка — один из самых распространенных видов наказания по политическим и иным преступлениям. В течение всего XVII в. число преступлений, по которым людям грозила ссылка, увеличивалось постоянно и, по словам Н Д. Сергеевского, «не осталось почти ни одной категории преступления, по отношению к которой не практиковалась бы ссылка». Он же дает объяснение этому явлению: ссылка была нужна государству, ибо «служила неиссякаемым источником, из которого черпались рабочие силы в тех местах, где это было необходимо для службы гражданской и военной, для заселения и укрепления границ, для добывания хлебных запасов на продовольствие служилым людям» и т. д., словом, ссылка стала для государства «источником различных полезностей»
