Дьявольский вальс - [48]

— С кем? — не понял Корнблатт.

— С Хербертом. Токсикологом. Разве он не работал с Эшмором?

— Не знал, чтобы кто-нибудь работал с Эшмором. Этот парень был одиночкой. Настоящим… — Он умолк. — Херберт. Нет, не уверен, что помню такого.

Мы вошли в большой полукруглый лекционный зал. Ряды обитых серой материей сидений круто спускались к деревянному помосту, на котором располагалась кафедра. Пыльная зеленая доска на колесиках стояла в глубине помоста. Обивка кресел выцвела, некоторые сиденья порваны. Негромкий гул случайных разговоров наполнял комнату.

В аудитории было по крайней мере пятьсот мест, но занято не более семидесяти. Присутствовали такие разные люди, что собрание напоминало провалившихся на экзамене учеников, собранных в один класс отстающих. Корнблатт и сопровождающие его лица направились в нижнюю часть зала, пожимая руки и обмениваясь приветствиями по пути. Я же отстал и устроился в самом верхнем ряду.

Множество белых халатов — работающие на полную ставку врачи. Но почему отсутствуют ведущие частную практику? Не смогли прийти из-за того, что слишком поздно объявили о собрании, или предпочли не участвовать? Западная педиатрическая всегда испытывала некоторое напряжение в отношениях между выпускниками университетов и медицинских школ, но обычно врачи, работающие на полной ставке, и практикующие в «реальном мире» доктора ухитрялись поддерживать сдержанный симбиоз.

Оглядевшись повнимательней, я был поражен еще одним явлением — седых голов было крайне мало. Куда делись те, кто постарше, кого я знал раньше?

Прежде чем я успел подумать об этом, какой-то человек с микрофоном ступил на кафедру и призвал присутствующих к тишине. Лет тридцати пяти, с бледным детским лицом, копной светлых волос и прической в стиле афро. Его белый халат слегка пожелтел и был слишком велик для него. Под халатом виднелись черная рубашка и коричневый вязаный галстук.

— Пожалуйста, тише, — попросил он.

Гул стих. Раздалось еще несколько отдельных голосов, затем наступила тишина.

— Благодарю всех за то, что пришли. Может ли кто-нибудь закрыть дверь?

Головы повернулись в мою сторону. Я понял, что сижу ближе всех к двери, встал и закрыл ее.

— Ну что ж, — начала Прическа Афро. — Первый пункт нашего собрания — минута молчания в память нашего коллеги доктора Лоренса Эшмора. Поэтому прошу всех встать…

Все поднялись с мест. Опустили головы. Прошла долгая минута.

— О'кей, садитесь, пожалуйста, — предложил ведущий.

Подойдя к доске, он взял кусок мела и написал:

Повестка дня:

1. Памяти Эшмора.

2.

3.

4…?

Отойдя от доски, он спросил:

— Желает ли кто-нибудь сказать несколько слов о докторе Эшморе?

Молчание.

— Тогда позвольте мне. Я знаю, что выступаю от имени всех нас с осуждением жестокости того, что произошло с Лэрри, и с выражением нашей глубочайшей симпатии его семье. Вместо цветов я предлагаю организовать фонд и пожертвовать его какой-нибудь организации по выбору семьи. Или по нашему выбору, если в данный момент семье будет слишком тяжело обсуждать эту проблему. Мы можем решить этот вопрос теперь или попозже, в зависимости от того, как вы настроены. Кто-нибудь желает выступить по этому поводу?

— Как насчет Центра по контролю за ядами? — предложила женщина с короткой стрижкой, сидящая в третьем ряду. — Он ведь был токсикологом?

— Центр по контролю за ядами. Хорошо, — сказал ведущий. — Кто-нибудь поддерживает это предложение?

Поднялась одна рука.

— Спасибо, Барб. Итак, продолжим. Кто-нибудь знаком с семьей? Чтобы информировать их о наших намерениях.

Никто не ответил.

Афро посмотрел на женщину, которая внесла предложение.

— Барб, ты согласна отвечать за сбор денег?

Женщина кивнула.

— Хорошо. Ну что ж, господа, приносите пожертвования в кабинет Барб Лоуман в ревматологии, и мы постараемся, чтобы Центр по контролю за ядами получил деньги как можно быстрее. Есть ли еще что-нибудь по этому вопросу?

— Принято! — произнес кто-то. — У нас нет вопросов.

— Мог бы ты встать и разъяснить это более подробно, Грег? — предложил ведущий.

Поднялся коренастый бородатый мужчина в клетчатой рубашке с широким галстуком в цветочек в стиле ретро. Мне показалось, что я припоминаю этого человека, он тогда был еще без бороды. Какая-то итальянская фамилия.

— …Я хочу сказать, Джон, что охрана у нас здесь никуда не годится. То, что случилось с ним, могло бы случиться с любым из нас, а так как вопрос идет о наших жизнях, мы имеем право получать полную информацию о том, что именно произошло, насколько успешно идет полицейское расследование, а также какие меры мы можем предпринять для собственной безопасности.

— Таких мер не существует! — воскликнул чернокожий мужчина в очках. — Если администрация не предпримет реальных усилий для создания настоящей системы безопасности, не установит круглосуточное дежурство у каждого выхода к автостоянкам и на каждой лестничной площадке.

— Это потребует денег, Хэнк, — возразил бородач. — Желаю успехов.

Встала женщина, чьи волосы цвета помоев были собраны в «конский хвост».

— Деньги найдутся, Грег, — заявила она, — если администрация правильно установит первоочередность действий и если поймет, что мы не нуждаемся в увеличении числа полувоенных типов, мешающих нашим пациентам в вестибюлях, а что нам нужно именно то, о чем ты и Хэнк только что сказали: настоящая охрана, включая занятия по самозащите, карате, «мейс»