Дьявольский вальс - [157]

— Но-но! Но-но-о-о!

Мы остановились, Кэсси засмеялась, спустилась с моего колена и заковыляла к дому. Я последовал за ней в кухню. Комната, в два раза меньше прежней, на Данбар-драйв, была обставлена видавшей виды мебелью.

Вики стояла у раковины и мыла хромированный кофейник, по локоть засунув в него руку.

— Ого, вы только посмотрите, кого принес ветер, — проговорила она. Рука в кофейнике не переставала двигаться.

Кэсси подбежала к холодильнику и попыталась открыть его. Попытка оказалась безуспешной, и девочка заволновалась.

Вики поставила кофейник рядом с наждачной салфеткой и уперла руки в бока:

— Ну, что бы хотите, юная леди?

Кэсси взглянула на нее и показала на холодильник.

— У нас здесь принято говорить, если вы желаете что-нибудь получить, мисс Джонс.

Кэсси опять указала на холодильник.

— Сожалею, но я не понимаю язык жестов.

— Эх!

— Какое именно «эх»? Картофельное или томатное?

Кэсси покачала головой.

— Варенье или печенье? — спросила Вики. — Ягненка или зайчонка? Гренки или пенки?

Хихиканье.

— Что же все-таки? Мороженое или лучик солнышка?

— Э-э-эй.

— Что это? Скажите.

— Э-э-эй!

— Я так и думала.

Вики открыла морозильное отделение и вынула коробку объемом в кварту.

— Мятное мороженое, — объяснила она, нахмурившись. — По мне, так просто зубная паста, но ей нравится — всем детям нравится. Хотите?

— Нет, спасибо.

От нетерпения Кэсси выплясывала быстрый тустеп.

— Давай-ка сядем за стол, юная леди, и будем есть по-человечески.

Кэсси проковыляла к столу. Вики усадила ее на стул, вынула из ящика столовую ложку и начала накладывать мороженое.

— Правда не хотите попробовать? — спросила она меня.

— О нет, благодарю.

Вошла Синди, вытирая руки бумажным полотенцем.

— Время перекусить, мамочка, — воскликнула Вики. — Возможно, перебьет аппетит к обеду, но она очень хорошо поела во время ленча. Не возражаете?

— Нет, конечно, — ответила Синди. Она улыбнулась Кэсси и поцеловала ее в макушку.

— Я вычистила кофейник, — сообщила Вики. — Отскоблила накипь. Хотите еще кофе?

— Нет, все в порядке.

— Возможно, я попозже поеду в магазин. Вам что-нибудь нужно?

— Нет, у меня все есть. Спасибо, Вики.

Вики поставила блюдце с мороженым перед Кэсси и погрузила ложку в зеленую с крапинками массу.

— Дай-ка я разомну — тогда ты сможешь за него приняться.

Кэсси облизала губы и запрыгала на стуле:

— Э-э-эй!

— Кушай, сладкая, — проговорила Синди. — Если понадоблюсь, я буду во дворе.

Кэсси помахала рукой и повернулась к Вики.

— Кушай, кушай, милая, — повторила женщина.

Я вышел на задний дворик. Синди стояла у забора. Вокруг планок забора земля была собрана в кучки, и Синди погрузила в одну из них пальцы ног.

— Господи, как жарко! — сказала она, откидывая волосы с лица.

— Да, жарко. Сегодня есть какие-нибудь вопросы?

— Нет… ничего особенного. Кажется, она чувствует себя хорошо… Думаю, что все будет… Думаю, когда начнется судебный процесс, вот тогда будет тяжело, да? Все это любопытство.

— Вам будет тяжелее, чем ей, — ответил я. — Мы сможем спрятать ее от любопытства публики.

— Да… думаю, да.

— Конечно, не обойдется без того, что пресса попытается заполучить ваши фотографии. Поэтому, возможно, придется время от времени менять место жительства — арендовать другие дома, но Кэсси можно спрятать.

— Тогда все в порядке — я беспокоюсь только об этом. Как поживает доктор Ивз?

— Я разговаривал с ней вчера вечером. Она сказала, что заедет сегодня.

— Когда она уезжает в Вашингтон?

— Через пару недель.

— Она планировала этот переезд или просто?..

— Об этом спросите у нее самой. Но знаю наверняка, что он не имеет к вам непосредственного отношения.

— Непосредственного, — повторила она. — Что это означает?

— Ее переезд носит личный характер, Синди. И никак не связан с вами или Кэсси.

— Она такая славная, только несколько сосредоточенная. Но она мне нравилась. Думаю, она приедет сюда на судебный процесс.

— Да, конечно.

От апельсинового дерева донесся цитрусовый аромат. Белые лепестки засыпали траву у ствола — плоды, которых никогда не будет. Синди открыла рот, чтобы сказать что-то, но вместо этого зажала его ладонью.

— Вы подозревали его, не так ли? — спросил я.

— Я? Я… Почему вы так говорите?

— Когда мы беседовали с вами незадолго до его ареста, я чувствовал, что вы хотите сказать мне что-то, но сдерживаете себя. Сейчас у вас было такое же выражение лица.

— Я… Это нельзя было назвать настоящим подозрением. Просто начинаешь размышлять, начинаешь задумываться, вот и все. — Она уставилась в землю. Ткнула ее ногой.

— И когда же вы начали задумываться? — спросил я.

— Не знаю. Трудно вспомнить. Вам кажется, что вы знаете кого-то, а потом происходит такое… Не знаю.

— Вскоре вам придется говорить обо всем этом, — предупредил я, — адвокатам и полицейским.

— Знаю, знаю, и это пугает меня, поверьте.

Я похлопал ее по плечу. Она отодвинулась и ударилась спиной о забор. Доски задрожали.

— Прошу прощения, — извинилась она. — Просто я не хочу думать об этом сейчас. Это слишком…

Синди вновь посмотрела в землю. Я понял, что она плачет, только когда увидел, что слезы сбегают по ее лицу и капают на траву.

Я притянул женщину к себе. Вначале она отталкивала меня, но вскоре затихла, прислонившись ко мне всем телом.