Дьявольский полдник - [14]

К а т я. Вот это — любовь… Не то, что у некоторых.

П а ш к а. Она ему руки лечила. Березовым отваром.

К а т я. Руки? Почему руки?

П а ш к а. Первый раз он поднимался к ангелу, по сути, на одних пальцах. Силищи был неимоверной. Телушкин держался только за фальцы.

К а т я. Что это — фальцы? Ложись ко мне. (П а ш к а ложится головой на колени К а т и.)

П а ш к а. Это такие крепления обшивочные. И мог мой восходитель сорваться в любой момент. Кровь из-под ногтей шла от натуги, ладони обдирались…

К а т я (гладя пашкины волосы). А она его лечила…

П а ш к а. Ну да… (Молчание.)

К а т я. А помнишь, как мы венчались?

П а ш к а. У пани странные ассоциации.

К а т я. Не знаю, почему-то вспомнилось. Как ты кольцо уронил.

П а ш к а. А потом еще и крест с аналоя столкнул…

К а т я. Все дурные приметы собрал. Ну все, что можно. Прямо, как Пушкин на своей свадьбе. Хорошо, родственников не позвали.

П а ш к а. Чего их звать-то, если все были против. И мои, и твои. Батюшка так удивился, что нас только четверо, даже венчать не захотел. Без родителей, мол, не стану. Дались ему эти родители. А Йоган-то, помнишь? Священник мне говорит: «Не связан ли ты обещанием другой невесте?» — а он венец надо мной держит и ногой ногу чешет. Мещерский сзади снимал, чуть со смеху не помер.

К а т я. А Ритка как даст ему в бок…

П а ш к а. У Ритки какие-то неприятности… в Испании, что ли.

К а т я. А что такое?

П а ш к а. Йоган прилетит — расскажет… А все-таки — почему пани вспомнила про венчание?

К а т я. Не знаю… Как-то мне в последнее время… тревожно.

П а ш к а. Брось ты. Просто надо работать. И все пройдет. Лишь бы Полдник настал.

К а т я. Сверхразум не мог ошибиться. Дискретность возникла именно в этом, 1833, году. Вспомни, какой пошел шум после публикации.

П а ш к а. Сразу нашлись опровергатели. Если бросились опровергать, значит, точно — возникла.

К а т я. Пущин говорил: «Случай удобен. Ежели мы ничего не предпримем, то заслужим во всей силе имя подлецов».

П а ш к а. О том и речь. Но чертов «Эол» не действует. Телушкин весь запас выдул, а толк — нулевой. По утрам просыпается и требует похмелки.

К а т я. Ты хочешь сказать, что…

П а ш к а. Ничего я не хочу. Историки оперируют фактами. А факты упрямы: мы торчим здесь уже второй месяц, а Полдника все нет и нет, черт бы его побрал! (П а ш к а поднимается на ноги и начинает, разминаясь, боксировать.) И Мещерский попался. И я — под колпаком. И главное, ткань времени тупо срастается, что бы мы не делали…

К а т я. Не злись… Мозг допускал очень короткую экспозицию. Месяц или даже неделю.

П а ш к а (раздраженно). Ну и где она, эта твоя чертова дырка?

К а т я. Сразу — «моя». Ты выражения-то выбирай! (Пауза.) Ладно, я твоему Телушкину молитву спишу. Он же грамотный?

П а ш к а. Молитву? Ну, давай. Одно и осталось.

Из ближайших кустов раздается негромкий свист. П а ш к а замирает в боксерской позе и вслушивается. Спустя мгновение со стороны кустов доносится негромкий голос: «Файв-о-клок сатаны!».

П а ш к а (в ответ). Дьявольский полдник!

К а т я. Это же Йоги!

Й о г а н. Точно так-с.

К а т я. Конспираторы. Как дети…

Из кустов вылезает давешний шарманщик. Он бледен и растрепан, то и дело почесывается, говорит в нос.

Й о г а н (кланяется). Исполать вам, б-братья и сЕстры во исторической науке!

П а ш к а. Апперкот наносится по внутренней траектории наотмашь, кулак повернут на себя! (Пытается провести удар.)

Й о г а н (мгновенно ставя блок). Удар извозчика! Незачёт!

П а ш к а. А так? (Крутится на месте и делает выпад ногой.)

Й о г а н (уклоняется и поправляет очки). Снова неуд! Позор к-курса! Так лягается кобыла извозчика! (Показывает классический удар карате. Пашка летит в кучу сена, Алекса смеется и аплодирует.) Ходить надо б-было на физкультуру. (Самодовольно.) Это я еще не в форме. (Оглушительно чихает.)

К а т я. Бедненький… Где же ты так простыл?

П а ш к а (трогая скулу). Шляется, где ни попадя, со своим органчиком. (Отплевываясь.) А прививки, поди, не сделал. Давеча в кабаке надрался, как свинья.

Й о г а н. Дело не в этом. (Зевает, с любопытством заглядывает в телескоп, наводит его на К а т ю, потом пристраивается рядом с ней на бревне, снова чешется.) Картошечку будем печь? Не знаю, как вы, б-братцы, а я уже которую ночь не сплю…

П а ш к а сердито начинает приготовления к завтраку: расставляет переносной столик, тащит из шалаша припасы и посуду. К а т я ему помогает.

К а т я. Все девы нагие снятся? Как Дельвигу в Лицее?

Й о г а н. Какие девы? Если бы… К-клопы, будь они прокляты! Сколько же их в моем подвале, мама дорогая… Они строятся в боевые порядки и обрушиваются на человека беспощадной казацкой лавой. Они уже ездят друг на друге, аллюром и галопом. У нас все стены в крови. (Жалобно.) Чешусь постоянно, мочи нет. Пани меня полечит?

П а ш к а. Может, это вши у тебя?

Й о г а н. Чего? А что это т-такое?

П а ш к а. Двоечник. На семинары надо было ходить. Возьмешь потом спрей в шалаше, только стен не касайся.

Й о г а н. Б-благодарствуйте, командор.

П а ш к а (принюхиваясь). И окунись, что ли. Или в баню сходи…

К а т я. Йоги, ты что… Ты в самом деле не прививался?