Дьявольский интерфейс - [82]

Итак, наша армия продвигалась вперед, обходя большие города и оставляя за собой полосу разрушения, как армия Шермана во время ее достославного марша к морю.[16] Однако электронная сеть не могла сообразить, что это наша работа. Ведь столько машин ломают специально нанятые хулиганы, которые работают на ремонтные мастерские.

Ночи проводили вне городов, у костра из сухих стеблей полыни, на которых мы поджаривали зверей, убитых мной или Ху-Ху-Хухом во время охоты. Приходилось туго. Посуды для варки и жарки у нас с собой не имелось. С водой тоже бывало трудно. Но потом мы на свалке нашли более или менее пригодную посуду, кастрюли и сковороды, а также бидон для запаса воды. После этого мы стали охотиться всерьез. Натома научила меня тому, как индейцы ловят кроликов. Мы засекали кролика, я принимался бесцельно расхаживать на открытом месте — на большом отдалении от кролика, но достаточно близко, чтобы он не спускал с меня настороженных глаз. Тем временем Натома подкрадывалась к животному сзади и хватала его. Удавалось не всегда, тем не менее довольно часто.

Во время грозы мы не только наполнили наш резервуар водой, но и поймали овцу. Вот как это вышло. Мы только что пересекли пересохшее русло реки, когда я заметил у горизонта черные тучи, временами освещаемые молниями. Эти тучи были в нескольких милях левее нас. Я остановил своих товарищей, указал на приближающуюся бурю, потом на сухое русло и, наконец, на бидон для воды. Мы ждали. Довольно долго. Потом раздался нарастающий шум, и мы увидели, как по сухому руслу мчится в нашу сторону поток воды — мутной, но пригодной для питья. А потом началась буря. В бурлящих волнах мы увидели вдруг обезумевшую от страха овцу, которую откуда-то смыло. Я кинулся в поток и успел схватить овцу за ногу. Натома ухватила ее за другую ногу, и с помощью Ху-Ху-Хуха мы вытащили бьющееся животное на берег. Я опускаю, подробности малоприятного процесса убийства и свежевания овцы. Тут пригодился и молот, и острые куски стали, найденные еще прежде на свалке.

Я обратил внимание на любопытный факт — Мигала, похоже, не нуждался в пище. И уже тогда я начал догадываться, что он питается чем-нибудь очень экзотическим — скажем, электромагнитными полями высоковольтных линий. Оказалось, что Мигала — существо с интеллектом. После того, как он с неделю понаблюдал, как мы с Ху-Ху-Хухом охотимся, у него появилась собственная идея. Он помигал нашему первобытному проводнику — хотел бы я знать, на каком языке они общаются! — после чего уполз или упорхнул (трудно найти слова для описания проворно двигающегося коврика) в редколесье. Через некоторое время он вернулся, зажимая в себе всякую всячину: камни, стебли полыни, сухие ветки, выбеленные кости животных, стеклянную бутылку… Словом, всякую ерунду. Однако в один прекрасный вечер он приволок нам десятикилограммового пекари. Я поработал молотом и импровизированным ножом, и у нас получилась отменная свинина на ужин.

Озимандия появился в ту ночь, когда мы поймали шестикилограммового броненосца и гадали, как эту тварь зажарить. Сперва мы думали, что это сбежавший из зоопарка слон — столько было шума и сопения. Огромный Озимандия возник у нашего костра, чуть было не вступив в него, и приветственно раскинул руки — так широко и порывисто, что сбил ближайший кактус.

Мерлин дал ему кличку в честь колосса из поэмы Шелли «Озимандия». Оз был и впрямь колоссален: под два метра и весил сто пятьдесят килограммов. Он просто Не мог куда-нибудь пойти или что-нибудь сделать, не сломав чего-либо. И постоянно калечился сам. Сомнительное приобретение для нашей экспедиции.

За плечами у него висел рюкзак. Судя по бряканью, набитый бутылками с вином. А по красному пятну на полотне я понял, что, как минимум, одну он уже разбил. На нем были огромные бутсы и цветастые вязаные гамаши, и он, горожанин до самого нутра, кайфовал от своей вылазки на природу.

Озимандия хотел приветствовать нас громким воплем, но я жестом приказал: помалкивай. Он заморгал и прикусил язык. Буквально. Затем мы начали беседу на бумаге. Выяснилось следующее: Команда уже знает, что я разыскал и привез Ху-Ху-Хуха, а также то, что космический грузовик со мной на борту приземлился в Мехико. По полосе истребленной электроники Озимандия вычислил наше местонахождения. Очевидно, и другие члены Команды могли догадаться, где мы.

Озимандия всех нас переобнимал и перецеловал, беря на руки и радостно швыряя в воздух. Всякий раз, когда этот гигант подбрасывал меня, я опасался, что он меня забудет подхватить. Натому подбрасывать я не разрешил. Озимандия влюбился в нее с первого взгляда. А вот с Мигалой не сошелся: только тронул и отскочил, как ужаленный. Когда я письменно спросил насчет броненосца, Оз ответил: жарь прямо в броне. Он достал несколько бутылок вина, мы зажарили броненосца и отменно поели.

На следующее утро мы кое-как взгромоздили Озимандию на лошадь, боясь, что у нее сломается хребет, и продолжали путь.

В окрестностях Обрегона мимо нас на своем ховере пролетел Гилель — не останавливаясь. Он окинул нашу четверку оценивающим взглядом и был таков. Толковый парень — ему достаточно одного взгляда там, где другой задаст дюжину вопросов. Впрочем, его чрезмерная осторожность мне была не очень понятна. Думаю, он уже давно выпотрошил всю электронику из своего ховера, оставив только двигатель и прочие сугубо механические части. Его машина пронеслась мимо, как будто он никого под собой не заметил. Но почти сразу же после того, как он скрылся за горизонтом, мы услышали в той стороне приглушенный взрыв. А через полчаса мы увидели, что нам навстречу быстрым шагом идет Гилель. У него не было левой руки. Я все понял и содрогнулся от ужаса.