Младшая мисс Семафор опасалась, что, когда пройдет эйфория, Августа снова станет мрачна и раздражительна из-за неудачи с омолаживающим эликсиром, но нет: ее сестра, казалось, находила неисчерпаемое удовольствие в сравнении своего нынешнего положения с тем, которое она пережила вопреки своему желанию. Единственной досадой была широкая огласка всего этого дела. Сестрам пришлось трижды менять квартиру из-за любопытства, которое они возбуждали в соседях, и толпы народа, собиравшегося смотреть на них, когда они выходили на улицу.
Когда через неделю слушалось дело на Ароу-стрит, в суде была настоящая давка. Все жильцы пансиона на Биконсфильд опять заняли весь первый ряд. Показания Прюденс возбуждали безграничный интерес, и газеты пестрели отчетами. Даже «Дейли телеграф» посвятил этому делу передовую статью. Жадные до сенсаций интервьюеры отравляли сестрам жизнь: их мнимые портреты, страшные карикатуры, где их не узнала бы и родная мать, появлялись в дешевеньких вечерних газетках. Шестипенсовые еженедельные журналы посылали художников рисовать их на заседании. Медицинская пресса также заинтересовалась делом. Образцы разных омолаживающих эликсиров подвергались анализу, но безуспешно, ведь миссис Гельдхераус и ее таинственная микстура словно канули в Лету.
Никогда скромные и непритязательные женщины не приобретали такой внезапной, громкой славы. Восковая модель Августы была выставлена в музее у мадам Тюссо, а маленькая рубашечка и другие ее детские вещи демонстрировались под стеклянным колпаком. Их продажа дала Августе семьсот фунтов, на которые она смотрела как на некоторое вознаграждение за истраченные на омолаживающий эликсир средства. О преданности Прюденс своей сестре говорили повсюду, и вскоре она стала весьма популярной особой. К своему удивлению и восторгу, она получила не менее пяти предложений руки и сердца от неизвестных джентльменов.
Хотя интерес к делу у медицинской дамы, миссис Уайтли, миссис Дюмареск и других обитателей пансиона не угасал, они стеснялись обращаться к сестрам с расспросами. Как ни была Прюденс добра, кротка и глупа, они все же чувствовали, что она едва ли простит их дерзкое любопытство и вмешательство. Впрочем, поведение их оправдывалось многим, ведь такие случаи, как с мисс Семафор, крайне редки. Когда сестры, выслушав приговор «доброй миссис Браун» — шесть месяцев тюремного заключения и исправительные работы, — покидали зал суда, к ним бросился майор Джонс. Поклонившись дамам, он попросил у них позволения проводить их до ожидавшего их извозчика. Он простился с ними, только когда получил позволение посетить их. Этой благосклонностью он стал пользоваться довольно часто. Существует предположение, и на этот раз не только в голове Прюденс, но и в головах всех жильцов пансиона на Биконсфильд, что младшую мисс Семафор скоро попросят изменить фамилию. В тяжелых испытаниях ее характер закалился. Она стала более уверенной в себе, более спокойной, более серьезной в манерах и туалете. Если ее зрелый роман пойдет благополучно, она, вероятно, станет прекрасной женой майора. Если ее будущее, как оно и обещает, окажется счастливее прошлого, несмотря на все перенесенные душевные муки, она-то ни за что не пожалеет о временной юности мисс Августы Семафор!
