Дьявольская субмарина - [13]
— Аркаша, чёрт старый! Сколько лет, сколько зим! Я уж думал, глюки пошли, звонишь по неподключенному аппарату.
— Да там какую-то японскую технику испытывали. Я и позвонил.
— Ну, японцы всё могут. Только такие картонки, как я, сделают вряд ли… Сколько ж ты не показывался? С самой Разлаповки. Я тебе такой подарок приготовил! Назвал «Десять тысяч нагих негритянок».
— Ты все десять тысяч изобразил?
— Что ты! С перспективой не более трёхсот. Да ты проходи, проходи, чего мы тут торчим…
Аркадий сбросил свой тяжеленный рюкзак на пол, жалобно взвизгнули бутылки. Перед своим приездом в Уссурийск он получил письмо от знакомых из Владивостока. Писали, что Леонид опять запил, что у него всё чаще появляются случайные собутыльники. Кто-то из них спёр богатую коллекцию гонконгских безделушек из бронзы…
А ещё писали, что его имя гремит по Приморью.
— Я слышал, Аркаша, ты по тропе Арсеньева с ребятами ходил?
— Пробежечка была что надо! Дожди, наводнения, поголодали малость. В одном месте долинка заколдованная встретилась. В середине абсолютно круглая. Представляешь? Стреляй, кричи, за её пределами — ни звука! Ночевать в ней и врагу не пожелаю…
— А что так?
— Глюки, как ты говоришь, замучают. Всю ночь голоса: шепчут что-то, шепчут. Ребята говорят — вихревые электромагнитные колебания большой мощности, приборы зашкаливает, а радиационный фон в десять раз ниже естественного… Мы потом три дня еле ползли. Ни сил, ни желания двигаться.
Вид просторной и светлой квартиры в великолепном доме-башне над бухтой Тихой был жуток. Сотни бутылок загромождали её. Лежень продолжал рассказывать, с тревогой вглядываясь в опухшее, заросшее щетиной лицо друга.
— Раза два амба подходил, только фальшфойерами и отпугнули. До чего же любопытная кошка! Костра не боится совсем, ляжет в кустах и смотрит, что мы делаем. За водой надо — все шестеро идём. С факелами. Брякаем в котелки, орём… По нужде приспичит — тоже иллюминация с какофонией! И смех, и грех…
Хозяин слушал вполуха, суетился у плиты, готовя ужин. Да, грустная история запоя, подумал Аркадий, представленная многочисленными вещественными доказательствами. Итог творческой жизни, подведённый родимыми «чернилами». А ведь Леонид был дьявольски одарён, это признавали все, от друзой до врагов, Даже в тех работах, что каким-то чудом прошли цензуру, сиречь кастрацию выставкомов, чувствовалась его чудовищная экспрессивность. Кроме того, картины Леонида всегда были неожиданны. Аркадий хорошо помнил историю с «Карьеристом», переименованным комиссией в «Портрет молодого человека». Скандал разгорелся на выставке: «молодой человек» при искусственном освещении… раздвоился! Страшная, человекоподобная нечисть проступала из-под образа нашего современника с ровным пробором, в модном костюме с комсомольским значком на лацкане пиджака.
Картина, репродуцированная во многих зарубежных вестниках авангарда, теперь сиро и неприкаянно висела в прихожей, под трубкой люминесцентного света. А можно было и продать, за неё давали долларами, но в Леониде неожиданно взыграла гордость, не убитая «союзом от художников», не вытравленная водкой, и послал он импортных торгашей-перекупщиков по матушке ихней очень далеко.
Хвалить картину Аркадий не стал: Леонид мог обидеться. Он считал, что его последние работы — самые стоящие, а то, что раньше было, — ученическая мазня.
— Гамму-то ты у Фалька своровал, — Аркадий включил свет, в трубке затрещало, и вот на его глазах с полотном свершилась метаморфоза. На картине был оборотень. Выключил свет — снова появился приятный молодой человек.
— У Фалька? Хм… Был такой художник, Костомаров… Белогвардеец, русский офицер, каппелевец… Он ещё до твоего Фалька такие полотна выдавал! Только нет его картин больше. Нищенствовал мужик, таксистом в Орлеане работал. А умер, так картины его по дешёвке скупили и уничтожили. Сожгли… Вот у кого Фальку поучиться!
— Кто сжёг?
— Масоны, дружок… Дела их тайны и непонятны. Внешне обычные люди, но имеют пароль свой и язык особый, и страшную цель. Но не ведают того, что являются только маской-личиной более тёмных сил, перчаткой для дьявола… Впрочем, довольно об этом. Твой приезд мы обязаны отметить!
Леонид подвёл друга к картине, висевшей в гостиной и занявшей всю стену над диваном. Из шоколадных тропических сумерек смотрело лицо Аркадия. Он сидел в окружении бесчисленных нагих женщин. Прекрасные и уродливые, зрелые и совсем юные, мальгашки, эфиопки, зулуски, банту, нгони…
Аркадий, улёгшись на диване, долго рассматривал картину, собственную физиономию.
— Я бы назвал её иначе, — заметил он сонным голосом. — «Неосуществимая мечта».
— Жалко расставаться с мечтой, не так ли, друг Аркадий?
Художник чертыхался, собирая бутылки в большой джутовый мешок, пока не набил его доверху.
— Кстати, мне за неё дают четыре тысячи в твёрдой валюте! Как думаешь: продать?
Но уставший от долгой дороги Лежень уже крепко спал и не слышал ни звона посуды, ни воя пылесоса, ни шлёпанья мокрой тряпки по паркету. Проснулся он уже за полдень и спросонья не узнал квартиру. Леонид был на кухне, оттуда доносился дразнящий запах жареного картофеля, ещё чего-то вкусного.
«Bы представляете себе такую подставу: МЕНЯ, главную кухарку при военном штабе, какой-то там генерал на фронт послал. Да не то что бы только словами, с заданием послал! Да не просто за фронт, а за его линию как коварного шпиона к врагу! А враг то страшный, особенно в брони, а без нее даже чуток страшней, если голый. Ну ладно, задание я то выполню, вот только кто меня потом спасет, особенно когда главный их монстр сказал что я его жена?» Продолжение в книге «Монстр в отражении».
С рождения я бракованная — наполовину ведьма, наполовину оборотень. На жизнь приходилось зарабатывать не самым честным способом, за что поплатилась ссылкой. Теперь у меня есть огромный замок, который приходиться драить, и прекрасный золотоволосый вампир, который почти всё время спит, а в первое пробуждение едва не убил меня. И несмотря на вражду наших рас, я должна быть его сиделкой, мыть, расчёсывать и так далее! Казалось бы, что хуже? А нет, связала себя с красноглазым древней магией. Что бывает, когда два кровных врага вынуждены существовать вместе под одной крышей? Смогу я стать свободной и выжить, несмотря на предсказание? Не знаю.
Одного из них не должно существовать. Второй - не знает, кто он такой. Древние боги, как назло, давно мертвы, так что спросить не у кого. Правда, боги, как известно, умирают не навсегда. Да и ведьмы из Нат-Када могут что-то знать. Нужно только добраться туда, пока охотники не догнали. И не попасться под руку убийцам из Ордена Чистильщиков. Впрочем, вместе они еще и не такое смогут. Осталась самая малость - научиться действовать сообща.
В недавнем прошлом простой деревенский парень Билл, пройдя через горнило космических битв, становится закаленным в боях межзвездным воином. Не раз и не два заглядывал он смерти в глаза. Но ни жестокие удары судьбы, ни страшные ранения не сумели сломить Билла. Его решительность и природный ум, чувство юмора и изобретательность — качества, благодаря которым он снискал себе славу Героя Галактики, — никогда не изменяют ему. Приключения Билла продолжаются!
Чье сердце не запоет при виде родной планеты? Кто не захочет нырнуть в соленое море, полазать по скалам, побродить по песчаному пляжу? Егор Шелестов был в командировке целых пять лет и, без сомнения, заслужил отпуск. Осталось только донести эту светлую мысль до начальства. А то оное уже с ходу запрягло свободного сотрудника…
Утречко выдалось славное. Теплое, тихое, ясное, ласковое. Слышно было, как над метёлками гиацинтов жужжат пчёлы. Кошка дремала, блаженно развалившись на крыльце. А вот техника, увы, подвела. Вакуум-насос на доилке сдох и две коровы пришлось выдаивать вручную. Отправив свой маленький гурт в стадо, Антон отвинтил насос с тележки и, устроившись на уличном столе под навесом, разобрал его, чтобы выяснить причину. Уплотнение полетело. Вот, зараза.