Бодекер посмотрел парню в лицо, потом перевел взгляд на Сэнди и мертвеца. Скривился и попытался вырвать фотографию здоровой рукой, но сил хватило только на вялую попытку. Потом откинулся и закашлялся кровью, прямо как она в тот раз.
Эрвину показалось, шериф боролся со смертью еще часа три, но на самом деле тот отмучился за несколько минут. Теперь пути назад нет, подумал Эрвин. Но и так вечно продолжаться тоже не может. Он представил, как со слабым щелчком закрывается дверь в тоскливую пустую комнату и больше никогда не открывается, и это его слегка успокоило. У слышав, как Бодекер испускает последний влажный вздох, он принял решение. Взял «Люгер» и подошел к яме, которую выкопал для Джека. Встав на колени в сырой грязи, медленно погладил серый металлический ствол, припомнил, как давным-давно отец принес этот пистолет домой. Потом положил в яму рядом со звериными костями. Руками засыпал ее землей и разровнял. Палыми листьями и ветками забросал могильный холмик. Снял картинку со Спасителем, завернул и положил в спортивную сумку. Может, однажды ему будет где ее повесить. Отцу бы этого хотелось. Фотографию Сэнди и две катушки пленки сунул в карман рубашки Бодекера.
Эрвин еще раз окинул взглядом мшистое бревно и гниющие серые кресты. Он больше никогда не увидит это место; скорее всего, никогда не увидит и Эмму с Ирскеллом. Отвернулся и зашагал по оленьей тропе. На вершине пригорка смахнул паутину и вышел из темного леса. Безоблачное небо было самого синего цвета, что он видел в жизни, а поле как будто пылало от света. Казалось, полю нет конца. Он пошел на север, к Пейнт-Крику. Если поторопится, за час доберется до шоссе 50. А если повезет, то кто-нибудь его подвезет…
