Дьявол всегда здесь - [2]

Доев, Уиллард отодвинулся на стуле и вышел с мрачным видом на улицу. С самой молитвы он не произнес ни слова. Шарлотта встала из-за стола и подошла с кофе к окну. Смотрела, как он топает по двору в сарай. Задумалась, нет ли у него там бутылки в заначке. К той, которую он держал под раковиной, не прикасались уже несколько недель. Обернулась к Эрвину.

– Папа на тебя за что-то сердится?

Эрвин покачал головой.

– Я ничего не сделал.

– Я не об этом спрашиваю, – сказала Шарлотта, прислоняясь к кухонной стойке. – Мы оба знаем, какой он бывает.

На мгновение Эрвин подумал о том, чтобы рассказать матери, что случилось у молельного бревна, но так и не смог побороть стыд. На душе стало нехорошо от одной мысли, что отец выслушал, как о ней так говорят, и просто пропустил мимо ушей.

– Ходили на бдения, вот и все, – сказал он.

– Бдения? – спросила Шарлотта. – Где ты такого нахватался?

– Не знаю, просто где-то слышал, – потом он встал и прошел по коридору в свою спальню. Закрыл дверь и лег на кровать, накрывшись одеялом. Перевернулся на бок, уставился на картинку с распятым Христом, которую Уиллард повесил над расцарапанным и побитым комодом. Такие же картины с казнью Спасителя можно было найти во всех комнатах, кроме кухни. Тут Шарлотта провела черту – так же, как когда он начал водить Эрвина в лес молиться. «Только по выходным, Уиллард, и точка», – сказала она. Она считала, что слишком много религии – не лучше, чем слишком мало, а то и хуже, но умеренность просто была не в натуре ее мужа.

Где-то час спустя Эрвина разбудил голос отца с кухни. Он слетел с кровати и разгладил складки на шерстяном одеяле, потом подошел к двери и прижался к ней ухом. Услышал, как Уиллард спрашивает Шарлотту, не нужно ли им что в магазине. «Мне надо заправить машину для работы», – говорил он. Услышав шаги отца в коридоре, Эрвин быстро отпрянул от двери. Встал у окна, притворяясь, что рассматривает наконечник стрелы, который взял из своей маленькой коллекции сокровищ на подоконнике. Дверь открылась.

– Прокатимся, – сказал Уиллард. – Чего тебе сидеть весь день дома, как коту.

Когда они выходили из двери, Шарлотта крикнула с кухни: «Сахар не забудь». Сели в пикап и проехали до конца колеи, а потом спустились по Баум-Хилл-роуд. У дорожного знака Уиллард повернул налево, на заасфальтированный участок дороги, рассекающей Нокемстифф надвое. Хотя поездка в магазин Мод не занимала больше пяти минут, Эрвину всегда казалось, что если спуститься с Флэтса, то как будто въезжаешь в другую страну. У Паттерсонов в открытых дверях обветшалого гаража собралась стайка ребятишек – некоторые младше его, – передавали по кругу сигареты и по очереди били распотрошенный остов оленя, висящий на крюке. Пока они проезжали мимо, один из мальчишек ухнул и два раза рассек ударом стылый воздух, и Эрвин сполз на сиденье пониже. Перед домом Джейни Вагнер во дворе под кленом ползал розовый младенец. Джейни стояла на просевшем крыльце, показывала на младенца и кричала кому-то в разбитое окно, залатанное картонкой. На ней было все то же, в чем она ходила в школу каждый день, – красная клетчатая юбка и поношенная белая блузка. Хотя Джейни была всего на класс старше Эрвина, в автобусе по дороге домой она всегда сидела со старшими мальчишками сзади. Он слышал, как другие девочки говорили: ее, мол, пускают назад, потому что она раздвигает ноги и дает всем подряд. Он надеялся, что однажды, когда подрастет, узнает, что это значит.

Вместо того чтобы остановиться у магазина, Уиллард резко свернул направо, на гравийную дорогу под названием Шейди-Глен. Поднажал на газ и вылетел на грязный лысый двор вокруг «Загона». Тот был замусорен крышками от бутылок, сигаретными бычками и упаковками из-под пива. Там жил Снукс Снайдер – бывший железнодорожник, обросший бородавками из-за рака кожи, – вместе со своей сестрой Агатой, старой девой, которая день-деньской сидела у окна второго этажа во всем черном, притворяясь скорбящей вдовой. Снукс продавал с крыльца пиво и вино, а если знал тебя хотя бы в лицо, то с черного хода – и что позабористей. Для удобства клиентов сбоку от дома, под высокими платанами, стояло несколько столов для пикника – вместе с площадкой для игры в подкову и туалетом, который, всегда казалось, вот-вот завалится. Двое мужчин, что Эрвин видел этим утром в лесу, сидели в конце одного стола и пили пиво, прислонив ружья к дереву у них за спиной.

Пикап еще не остановился толком, а Уиллард уже распахнул дверь и выскочил. Один из охотников встал и кинул бутылку – она чиркнула по лобовому стеклу и с дребезгом упала на дорогу. Потом мужик развернулся и бросился наутек, хлопая полами изгвазданной куртки и бешено оглядываясь воспаленными глазами на здоровяка позади. Уиллард догнал и толкнул его в жирную слякоть, натекшую перед дверью туалета. Перевернув на спину, прижал тощие плечи мужика коленями и принялся месить кулаками бородатое лицо. Второй охотник схватил свое ружье и поспешил с коричневым пакетом под мышкой к зеленому «плимуту». Уехал, и лысые покрышки разбрасывали гравий всю дорогу мимо церкви.